все заклинания разом!

Сообщник это понимал. Степень своей вины тоже сознавал, поэтому скорчил очень несчастную физиономию.

– Айрин, я действительно не знал, что братья приедут, – заявил Вирдж. – Они на зимние праздники в Раваншир никогда не выбираются.

– Ты для начала другое объясни, – я грозно сложила руки на груди и даже ногой топнула, – что ты обо мне понарассказывал?

Теперь Вирдж попробовал изобразить невинность, но вышло плохо. Впрочем, в его ситуации никакой актёрский талант спасти уже не мог. У меня на руках были факты, и эти факты с изначальной историей вообще не стыковались. И спускать дело на тормозах я не желала!

– Вирдж, – повторила требовательно, и парень сдался.

Он вдохнул, выдохнул, потом пояснил:

– Да ничего особенного. Не больше, чем было нужно.

– Айрин такая, Айрин разэтакая, – припомнив разговор в купе, передразнила я. – Что это значит?

– Ну… – Вирдж слегка замялся. – То и значит. Я говорил о тебе только хорошее. Презентовал тебя с лучшей стороны.

– А зачем ты меня «презентовал», – я едва не перешла на шипение, – причём задолго до этой поездки? Летом!

Сообщник не ответил. Вместо этого приоткрыл дверь, возле которой мы в данный момент стояли, и выглянул в коридор. А убедившись, что никто не подслушивает, кивнул на стоящие возле окна кресла и, не дожидаясь приглашения, направился туда.

Я, конечно, возмутилась, но за Вирджем последовала. Ну а когда сели, услышала:

– А о ком мне было рассказывать, Айрин?

Тон, которым было сделано признание, должен был польстить – Вирдж сказал так, будто я единственная достойная девушка во всей Империи. Однако я на уловку не купилась и угрожающе прищурила глаза…

– Айрин, тебе прекрасно известны мои аргументы. – Вирдж даже посерьёзнел. – Ты точно не станешь вешаться на шею и проситься замуж. Поэтому я и говорил о тебе.

Да, эти аргументы я знала. Но кроме вопроса «почему я», имелись и другие…

– Мне пришлось, – словно подслушав мысли, продолжил Вирдж. – Пришлось заговорить о девушке, потому что идея про специфическую ориентацию не вчера появилась. Мама поделилась этими соображениями во время летних каникул. Вот я меры и предпринял.

– Но меры не помогли? – уточнила я.

Вирдж вздохнул.

– Не помогли. И хочешь угадать, кто первым начал кричать, что ты вымышленная?

– Кто?

– Да все! – возмущённо заявил он.

Я это возмущение опять-таки не оценила и, невзирая на знакомство с нахальным белокурым квартетом, сочувствием не прониклась. Просто, во-первых, Вирдж подставил и кое-где наврал; во-вторых, себя было гораздо жальче!

– Айрин, они действительно бывают невыносимы, – продолжил сокурсник. – Вот мне и пришлось…

– А почему ты меня об этом не предупредил?

– Боялся, что не поймёшь.

Будущий великий скульптор развёл руками, а я, подумав, кивнула – да, я бы не поняла, но… Тут были и другие, куда более непонятные вещи.

Идгард, Осберт, Тунор и Селв тоже не женаты, но их в любви к мужскому полу не подозревают? А почему? Неужели эта четвёрка, в отличие от Вирджа, радостно рассказывает обо всех своих похождениях?

– Ничего они не рассказывают, – буркнул Вирдж, едва я соображения озвучила. – Просто не скрывают. К тому же у них нормальные, с точки зрения мамы, профессии. Вот и получается, что их подозревать не в чем, а я попал.

Возникло желание спросить: и всё-таки почему все братья до сих пор холостяки? Но в данный момент были вопросы важнее…

– А то, что они приехали в Раваншир? – подтолкнула я.

– Говорю же, сам удивлён, – повторил Вирдж. – Я просил маму не афишировать, и она всё сделала, но…

– Но ты слишком хорошо знаешь своих братьев, – перебила я. – Ты не мог не понимать, что они с большой вероятностью появятся.

Вирджин признаваться не хотел – это было написано на красивой физиономии. Тем не менее ответил:

– Да, вероятность была. Но предупреждать тебя… Сама понимаешь, насколько это было бы с моей стороны глупо.

Я действительно понимала, только желание прибить сообщника меньше от этого не становилось.

– Они знают, что мы не вместе, – выдохнула я.

Вирджин сразу нахохлился…

– Конечно, знают. И считают, что ты для меня слишком хорошая.

В голосе парня прозвучала неприкрытая обида, будто его репутация чище бриллианта, а всё остальное – грязный поклёп. Только мне эти страдания