– Совсем не жалею. А ты?

Уилл помотал головой и вздохнул еще раз, вспомнив обо всем, что они оставили в прошлом.

Эрак наблюдал за их беседой. Он задумчиво кивнул. Хорошо, что они вместе, подумал он. Когда корабль прибудет в Халласхольм, этим двоим придется несладко. Их продадут в рабство, и жизнь их будет наполнена тяжким трудом, без передышки, без надежды на освобождение. Один изматывающий день за другим, месяц за месяцем, год за годом. Те, кого ожидает подобная судьба, понадобятся друг другу.

Не то чтобы Эрак пылал симпатией к пленникам, но уважение его они заслужили: скандианцы были воинами, более всего ценившими отвагу и доблесть в бою. Оба пленника сумели доказать свою смелость, когда уничтожили мост Моргарата. Мальчишка, подумал Эрак, тот еще задира. Уорголы падали от выпущенных им стрел, точно кегли. Редко Эраку доводилось увидеть стрелка столь расторопного и меткого. Хорошо же учат этих рейнджеров.

И девчушка тоже показала себя молодцом: сначала дождалась, когда огонь как следует распространится по мосту, а потом, когда Уилла оглушил камень одного из скандианцев, схватила его лук и попыталась стрелять сама.

Трудно было им не посочувствовать. Оба так молоды, вся жизнь была у них впереди. Должна была быть! Эрак подумал, что постарается, насколько возможно, облегчить их судьбу, когда они прибудут в Халласхольм. Но что он может сделать? Ярл сердито тряхнул головой, возвращаясь в реальность.

– А я становлюсь чертовски слезлив! – пробормотал Эрак себе под нос.

Он заметил, что один из матросов пытается стянуть из ближайшего мешка отменный кусок свинины. Неслышно подкравшись, Эрак яростно пнул его в зад, да так, что тот подлетел в воздух.

– Держи свои вороватые клешни при себе! – прорычал он и, пригнувшись, вошел в темную закопченную хижину. Надо было сразу занять лучшую койку.

_В таверне было тесно, грязно и неуютно; под низким потолком клубился дым. Но стояла она близко к реке, и большие корабли, что везли в город грузы, останавливались неподалеку, так что торговля шла хорошо.

Однако именно в этот день дело не заладилось, и человек, ставший причиной такой неудачи, сидел прямо тут, за одним из непокрытых заляпанных столов рядом с камином. Он злобно посматривал на хозяина таверны – его глаза так и пылали под нахмуренными бровями – и стучал пустой кружкой по необтесанным сосновым доскам столешницы.

– Опять пустая! – сердито пожаловался посетитель.

Язык его слегка заплетался, и лишь это напоминало хозяину о том, что гость опорожнил уже восьмую или девятую кружку дешевого жгучего бренди, каким торгуют в портовых тавернах.

Ну что ж, пусть пьет, пока платит, думал кабатчик. Однако посетитель выглядел так, словно нарывался на неприятности, и лучше бы он пошел искать приключения в каком-нибудь другом заведении.

Завсегдатаи каким-то сверхъестественным образом почуяли беду и почти все скрылись, стоило этому невысокому мужчине появиться на пороге таверны и заказать напиток. Пил он решительно, словно в этом был какой-то смысл. Посетителей осталось едва ли с полдюжины. Один из них, грузчик-здоровяк, бросил взгляд на щуплого незнакомца и решил, что тот станет легкой наживой. Однако пусть тот и был пьян и низок ростом, но серо-зеленый плащ и ножны от двойного ножа выдавали в нем рейнджера. А с рейнджерами лучше не связываться – так скажет любой, кто еще не вышел из ума.

Грузчику пришлось познать эту истину на собственном опыте. Драка длилась считаные секунды, и вот он уже лежал, распластавшись, на полу. Его спутники спешно удалились в поисках более безопасного заведения. Рейнджер проводил их взглядом и жестом потребовал добавки. Владелец таверны переступил через грузчика, с видимым беспокойством наполнил кружку незваного гостя и поспешил укрыться за стойкой.

Вот тогда-то все и началось.

– Заметил я тут, – начал рейнджер, отчеканивая каждое слово, как любой пьяница, который знает, что перебрал. – Заметил я тут, что король наш Дункан, оказывается, знатный трус.

Зал, притихший в ожидании, теперь чуть не заискрил от напряжения. Взгляды оставшихся посетителей были прикованы к невысокому человеку за столом. Он осмотрелся с хмурой улыбкой, едва заметной за поседевшей бородой и усами.

– Трус. Мокрая курица. И дурак в придачу, – отчетливо повторил незнакомец.

Никто не шелохнулся. Это были опасные слова. Даже для мирного жителя оскорбление короля в общественном месте было бы серьезным преступлением. Для рейнджера же, присягнувшего на верность престолу и входящего в состав армии, это уже попахивало государственной изменой. Люди за столами обменивались встревоженными взглядами. Многие хотели встать и незаметно уйти. Но что-то в спокойных глазах рейнджера подсказало им, что возможность уже упущена. От всеобщего внимания не утаилось, что у стены за его спиной стоял длинный лук, словно дожидающийся нужного момента. Колчан со стрелами лежал тут же. Все знали: стоило кому-нибудь подойти к двери, как за ним тут же последует одна из стрел. И еще знали, что рейнджеры, даже пьяные, всегда попадают точно в цель.

Но оставаться здесь, пока рейнджер на чем свет поносит короля, было не менее опасно. Если бы люди из свиты короля прознали о том, что тут происходит, то могли бы расценить всеобщее молчание за согласие.