сейчас очень напоминает цвет волос его же девушки при свете зажженной в полночь свечи.

— Балбес, — припечатала землянка, глянула на часы и решительно объявила: — Пошли завтракать!

— А я так и пойду? — закапризничал полузеленый Лис.

— В воспитательных целях будешь ходить так целый день, а в следующий раз подумаешь не только с кем гулять, а когда лучше промолчать и не шутить! Хотя за глупые шутки тебя бы еще на голодном пайке денек подержать, да жалко твой растущий организм, он ведь не виноват, что хозяин — балбес, — пробурчала девушка. Однако сжалилась, вытащила салфетку и осторожно вытерла лицо дракончика. Чудесная мазь помогла: дивно-зеленый цвет лица сменился здоровым телесным с оттенком легкого загара.

За завтраком уже ничто не напоминало о косметических дефектах физиономии Машьелиса. Никакое чувство вины, стыда и прочие негативные эмоции не мешали ему уписывать тройную порцию омлета с сосисками, заедать все это калорийное безобразие кашей, сладким пирогом и булочками с кремом.

Кажется, регенерировавший организм стремился восполнить потраченные на исцеление ресурсы, исключив душевные муки из категории допустимых переживаний. Яна, Иоле, Хаг и Стефаль, присоединившийся к друзьям, — все вместе взятые ели втрое меньше ненасытного обормота.

Лис как раз затолкал в рот целую сосиску и жмурился, пережевывая, едва не давился мясным соком, когда к столику подошел громадный татуированный орк. (Великан, презентовавший Янке в прошлом году алмаз, был лишь на треть крупнее.) Этого студента с четвертого курса девушка видела неоднократно на играх в дван и каждый раз восхищалась пестрыми и яркими рисунками, разукрасившими тело летописца.

Орк смерил жующего дракончика недобрым взглядом и прогудел:

— Мы вчера недоговорили.

— Ты еще про какой-нибудь цвет в ночи хочешь услышать? — сглотнув сосиску, лениво приоткрыл один глаз Машьелис. Но Янка-то видела, как друг напрягся, готовясь то ли драться, то ли дать стрекача. Кажется, что именно будет лучше, пока не решило даже чутье о Либеларо.

— Балбес, — одними губами шепнул Хаг напарнице, разглядывая стремительно наливающегося багровым орка.

— Я тебе дам цвета в ночи, дам и еще добавлю, — прогудела Яна, сводя брови. — Будешь знать, как при живой невесте оттенки чужих девиц разглядывать!

Словно невзначай девушка тряхнула запястьем, демонстрируя браслет на руке. Орк засек действие, кровь отхлынула от лица гневливого студента, он глумливо заржал и пожелал:

— Удачи в тяжком труде, госпожа, если нужна будет помощь с раздачей, зовите, — затем вразвалочку двинулся прочь.

— Спасибо, конечно, но я бы и сам, — принялся хорохориться о Либеларо, когда соперник отошел на достаточное расстояние.

— Я это сделала не для тебя, а для сохранения нервов твоей почтенной бабушки — леди Левьерис, которой достался такой внучок, — проворчала Яна, возвращаясь к каше.

Хаг только хмыкнул, а Иоле со Стефалем сочли за лучшее промолчать. Первая в сердечные дела друзей вообще никогда не вмешивалась, а эльфу не позволяло воспитание, потому что цензурных слов, характеризующих поведение дракончика, юноша подобрать не сумел. Как можно, будучи связанным узами с достойнейшей девушкой в храме Ветров, заигрывать даже не с другой — с ДРУГИМИ? Пусть даже эта связь — не более чем формальность. Негодование юного представителя Дивного Народа в мирные речевые формы преобразоваться не могло, драться с другом Стеф тоже не считал возможным, потому отступил и оставил процесс воспитания негодника на усмотрение великодушной Яны.

Из-за неуемного дракончика, жаждавшего как можно скорее избавиться от синяка на половину лица, друзья сегодня явились в столовую раньше обычного, вот и не торопились на занятия. К тому же Быстрый Ветер, если кому из студентов случалось опоздать на семинары и лекции, входить дозволял, хоть и одаривал неодобрительным фырком. А уж если опоздания становились системой, мастер награждал счастливцев, не наблюдающих часов, дополнительными вопросами на экзамене или бонусными заданиями по пропущенным темам. Опять-таки справедливо высчитывая коэффициент опозданий, приходящийся на количество явок.

Сегодняшний семинар был посвящен косякам студентов. То есть не гипотетической части дверной коробки ванной комнаты, с которой якобы поспорил дракончик, и иным ее «сестрам», а несданным за последние циклады заданиям. Потому обсуждалось сразу несколько рас. Янка и ее друзья, в срок сдававшие все по несложному — если учить систематически, а не в ночь перед экзаменом — предмету, отдыхали и почти наслаждались процессом мучений однокурсников.

Ясное дело, вопросы Быстрого Ветра, касающиеся особенностей отдельных рас, никакого удовольствия студентам не доставляли. Зато исполнение художественных произведений — этот вид заданий кентавр еще на первом курсе ввел в систему и очень жаловал — воспринималось как концертные номера. С той лишь разницей, что кое-кто из исполнителей фальшивил и забывал слова. Картен, к примеру, сегодня почти наверняка заработал себе несколько дополнительных минут задушевной беседы с кентавром, зато Пит, частенько просыпавший первые пары расоведения, каким-то чудом выкрутился с наводящими вопросами и блеснул своим главным талантом — вокалом.

Цицелир, принявший картинную изящную позу, выдал на гора длинную-предлинную проникновенную трагическую песнь. Она посвящалась триксам — оборотням-русалкам, обитателям соленых вод, способным принимать обличья китов или дельфинов. Душераздирающая история трагической любви обычного русала и его возлюбленной триксы, начавшаяся с первой встречи, непонимания, преследований, слезливых встреч и разлук, закончилась, как и