Несколько секунд мы оба молчали. Вдоль борта, обегая КС-100, хлюпала забортная вода, вдали, уже сидя на веслах, всё ещё что-то орал отставший бандюган.

— Это называется рабочий момент переговоров, сам виноват. Угрожать не надо было, нехорошо это. Я же просил, чтобы вежливо. Продолжим. Можете и сами снабжаться, — напомнил я тему. — Заключим договор, и возите своими силами, пропуска дадим. Даже посоветуем.

Он посмотрел на меня, потом на Васильева, и молвил:

— А это что у тебя за пацанёнок, не до крышки ещё подментованный, где подобрал такого дерзкого? Да не бакланчик, смотрю, не гопота школьная, настоящим волчонком смотрит... Что пялишься, шкет, палец убери со спуска! Да скажи ты ему, чтобы спрятал свою машину, не люблю, когда в рыло целят.

— Саня, убери пулемёт, — махнул я рукой и похвастался. — Хороший ученик, да. У него ушей в котомке, как у старого бойца.

Качнув щетинистым подбородком, Решёта ещё раз оценивающе посмотрел на Васильева и снова хмыкнул. Молодняк гораздо быстрей взрослых адаптировался к новым временам. Подросшие детки не рефлексируют по прошлому, они намерены всё взять у настоящего, какое бы оно не было, и могут оказаться очень опасными в этом мире беззакония. Никому не посоветую нарваться в Красноярске на молодёжную банду. Похоже, Решёта эту тему знал хорошо. Ну, ещё бы, пополнение черпает…

— Итак, договор.

— Без бакланских договоров нужные ходы ведаем.

— Это какие же?

— Верные. У самих экспедиции работают.

Настало время посмеяться и мне.

— Это ты вспомнил, как я понял, про бывшего полицейского Петра Кравцова и дружка его Виктора, что месяц назад отправились в Красноярск на мародёрку, и с концами? Долго ждёте? Ну, ждите дальше.

Решёта нахмурился, взяв очередную паузу.

— Ты в курсе, что за плотиной группировка сидит, Минусинск и уцелевшую часть Абакана держит? — я продолжил бить в одну точку. — Кинули вас дружки, как отработанный фильтр. Посмотрели на большой город, поразмыслили, и решили не возвращаться, сменить хозяина. Правда, Виктора синяки задрали по случаю, а Костю, по моим данным, твои коллеги исполнили за какую-то очередную подляну. Так что кадры у вас в экспедициях те ещё, славный форшмачок вышел.

— Хоть на кол от задницы до языка! — пробубнил урка, слегка раскачиваясь, словно заклинатель змей. — Они мусорами были, мусорами и остались, я давно это Балу говорил, а мусору место на помойке. Других отправим, надежных, с планом.

— Красиво планируешь, Решёта. Только ты фильтруй желания, — чёрт, я невольно все-таки скатываюсь на блатные манеры. — Не будет договора, не будет и прохода к Красноярску. Зачем вы там нужны? Город поделен, интересы посчитаны. Дальше Ворогово не сунетесь. Но давай не будем о грустном, насколько я понимаю, и у вас есть предложение.

— Имеется, — неохотно выдавил Решёта, которому буквально чуть-чуть не хватало времени, чтобы придти в себя. — Слушай сюда, начальничек. Балога сейчас на Подкаменной Тунгуске сидит погонщиком, на приисках. Уже два прииска, считай, под нас легли, скоро третий в ряд встанет. Золотишка хватает, а будет его столько, сколько тебе я не снилось. У тебя же даже бабки на пальцах нет! — насмешливо сказал он, по-зэковски так назвав золотое кольцо, и показав мне свой тяжеленный и неестественно огромный перстень с печаткой.

А ведь при таком дефиците людей у них на приисках наверняка рабы вкалывают. Э-хе-хе… Сколько же дерьма всякого вокруг повсплывало, быстро всё это не разгрести.

— Продолжай.

Он достал носовой платок, шумно высморкался, недовольно посмотрел на результат и, небрежно бросив платок в течение, продолжил:

— За снабжение мы готовы платить чистым рыжьём, благородным металлом, Исаев, а не фантиками резаными, вот что он просил передать, если кто-то появится от властей Подтёсово. За вычетом проходов по нашей воде, всё по понятиям, без кидков.

Я искренне удивился.

— Погоди, Решёта, ты, взрослый человек, старший, может, и смотрящим когда-нибудь станешь, а реально считаешь, что сейчас золото кому-то нужно? Брось, ерунда. Я в Красноярске как-то обнаружил небольшой ювелирный магазин, почти целый. На хатах полные шкатулки находил. Нет теперь цены вашему золоту.

Вор скривился, словно старый учитель, услышавший от нерадивого ученика очередную глупость.

— Молодой ты ещё, начальник, не умеешь далеко смотреть по жизни… Сейчас оно не нужно, а пройдет лет пять? Десять? Образуется, людишки помнят, всё вернётся к своему Ходу. И у кого рыжья будет больше, тот хозяином жизни и останется.

Впереди хорошо просматривалось устье Подкаменной Тунгуски, караван подходил к одному из ключевых енисейских перекрёстков, поворот состава. Бакенов, как я и предполагал, не было. Мужики в ходовой рубке «Аверса» наверняка сейчас бесятся — тут нужно судовождением заниматься, а капитан в