дверь, и события понеслись в темпе польской мазурки.
– Они здесь!
Сам не знаю, сколько я так пролежал. То ли минуту, то ли час, то ли всего несколько секунд. Потом пришло сознание – а вместе с сознанием пришла и боль. Очень сильная боль, было такое ощущение, что меня колотят со всех сторон разом, а какой-то придурок надел мне на голову большую кастрюлю и лупит по ней молотком…
Цел…
Машина лежала на боку, взрыв подбросил ее, но не разрушил, в конце концов, это была бронированная машина, способная защитить экипаж от разрыва фугаса на дороге. Она просто повернулась на бок, ее протащило несколько метров по дороге, и она остановилась. Вот и все, что с нами случилось…
Сумка с гранатами на ремне сильно мешалась и давила на ребра, но у меня даже мысли не было бросить ее. Без оружия ты никто в этой игре, ты цель, мишень, не способная ответить. Я сунулся вперед, туда, где был Араб. Оставалось надеяться только на то, что он пристегнулся и не сломал себе шею, когда мы кувыркались на этой бронированной черепахе…
– Араб… Черт, Араб…
– Твою мать… – сдавленно донеслось спереди…
– Надо выбираться. Ты как?
– Хреново…
– Все равно надо выбираться…
– Есть… так точно…
И тут я услышал тот самый шум, гудение вертолета. И понял, что они еще здесь.
– Они здесь!
Машина лежала на правом боку, для того чтобы выбраться из нее, надо было открыть левую дверь, весившую примерно сорок… может, даже и больше килограммов. Причем дверь эту надо было открывать вверх, откидывая примерно так же, как ты откидываешь в сторону колодезный люк. Сам не знаю, как я открыл ублюдочную дверь с сотрясением мозга, вывихом левой руки и огнестрельным ранением – но каким-то образом открыл. И вывалился на борт машины, вместе с ракетным гранатометом в руках и еще двумя в сумке, заорав от боли…
– Ублюдок, сюда! Давай сюда!
Пятьсот метров – для стрельбы по вертолету почти предел. Четыреста… Триста… Только держись ровнее.
И тут вертолет, который я видел как темное пятно, пошел на круг. А для морского офицера, который практикуется в спортинге, ставя метательную машинку на корме авианосца – цель плевая. Даже для меня, в моем состоянии…
Что-то взорвалось… еще раз, совсем рядом – но мне было плевать. Подонки были у меня на мушке…
Большую часть энергии взрывной волны поглотило противовзрывное, пулестойкое стекло, на нем были баллистические очки, и они сберегли глаза, а шлем, похожий на мотоциклетный, сберег голову. Рядом что-то с размаху грохнулось о землю, в разные стороны полетели пыль и гравий – и он понял, что надо выбираться, пока их многострадальный «Егерь» не вспыхнул, и они не поджарились тут живьем.
Но сначала – надо освободиться от ремней. Они здесь четырехточечные, пристегиваешься, как к сиденью раллийного автомобиля. Это сделано в расчете на то, что при взрыве ты не пострадаешь – тут даже для ног есть специальная подставка с сотовой структурой, сминающаяся при взрыве, чтобы не было перелома лодыжек.
Изогнувшись совершенно немыслимым образом, ему удалось добыть небольшую, ромбовидную, заточенную со всех сторон металлическую пластину – он приклеил ее клейкой лентой на шее, сзади, чтобы закрывалась воротником – и при обыске не сразу обнаружат, и метнуть можно при команде «руки вверх». Для того, чтобы перепилить ремень безопасности, нужен был клинок с нормальной рукоятью и серейторной заточкой – здесь не было ни того ни другого. Сцепив зубы и кровяня пальцы, понимая, что противник может быть где-то совсем рядом, Араб начал пилить.
Ему удалось освободиться за минуту или две – никто не считал, считать было некому. Высвободившись, он с тоской глянул наверх, потом ему в голову пришла идея куда получше. Если лобовое стекло выбило – через этот проем он и выберется.
Оружие. Нужно оружие. Без оружия он – цель.
Араб потянулся наверх, встал почти в полный рост – пулеметы по правому борту не были повреждены, машина перевернулась на правый борт. Ему удалось раскрепить замок на турели у правого пассажирского сиденья – и тяжелый «ПК» упал прямо на него.
Вместе с оружием он едва протиснулся через проем для лобового стекла – но протиснулся. На нем должен был быть прибор ночного видения – он устанавливался на кронштейне на каске – без него он не смог бы вести машину. Каска была, и кронштейн был, и голова, на которую это все было надето, тоже была и сильно болела. А вот прибора ночного видения не было, и куда он мог подеваться – Араб не имел ни малейшего представления.
Он сделал шаг от машины – и едва не упал, пришлось опереться на броневик, лежащий на боку, чтобы не упасть. Впереди, в паре десятков метров,
