– Как скажете… – сказал бородач, ощущая такое чувство унижения, какое давно не испытывал, – я пойду с вами. Покажу, как надо воевать…

Военный ничего не ответил. За его спиной выгружали щиты.

Это было заводоуправление – бывшее заводоуправление. Кто-то выстроил его по новомодному проекту – огромная квадратная шестиэтажка, в центре – свободное пространство, и все коридоры и лифты выходят на него, а в центре – зона отдыха, фонтан или зимний сад, в зависимости от того, о каком месте идет речь – о севере или о юге. Здесь был фонтан. Пересохший, давно не работающий, конечно. Но смысл сейчас имело только одно – это была последняя точка их обороны. Последний рубеж.

После крайней атаки, в которой явно участвовали армейские спецчасти, их осталось лишь двое. Он, отчаяюга-сирота, которому сам черт не брат, по имени Аскер, и еще один парень, поволжский татарин по имени Камиль. Удивительно – но он был самым большим в их группе, два с небольшим метра роста – и именно он выжил в жестоком бою, перенес три штурма и не поймал башкой пулю. Ранений по мелочи никто не считал.

– Все, здесь… Сюда. Ложитесь на пол и ждите. Лежите, не поднимайтесь…

Камиль уже занял позицию на входе в какой-то кабинет, на углу, на пятом, предпоследнем, этаже. У него был автомат и все еще оставались патроны. У Аскера оставался только «ПП-2000»[46] – но к нему был глушитель, легкий прицел с красной точкой и несколько длинных, пятидесятипатронных магазинов. В умелых руках это оружие могло натворить бед.

Проблема была в другом. Первый, третий, пятый этажи – переходы с производственного комплекса в АБК – административно-бытовой корпус. И две сквозные лестницы в самом корпусе – не считая лифтов. Все это, используя армейскую терминологию, – «лазы». Места возможного проникновения противника в охраняемый периметр. И их не перекрыть, и взрывчатки, чтобы подорвать переходы – у них нет. Тем более что их не три, а шесть. Справа и слева, как и лестниц…

А их намного больше. У тех, кто прибыл на подмогу выдыхающимся боевикам, он увидел и крупнокалиберные снайперские винтовки, и пулеметы, и пуленепробиваемые щиты. И что самое главное – они умели этим пользоваться. Хорошо умели. Их учили, наверное, одни и те же люди – сами о том не зная…

– Сидите тихо…

Аскер перебежал к двери. Там, на комбинате, глухо грохнуло, сработала последняя (наверное) из установленных ими мин-ловушек. То ли кто-то подорвался, то ли ее сдернули кошкой – непонятно. Как непонятно и то, сколько им еще осталось.

Взгляд на часы. Час – до рассвета.

Он достал телефон, привычно ткнул – связи нет. Захотелось хватить им о бетон, но он аккуратно положил телефон в карман. Может, еще пригодится, никогда не следует отказываться от шанса, сколь бы призрачным он ни казался…

Час до рассвета…

– Как будем? – спросил Камиль. Как и Аскер, он не потерял бодрости духа и не собирался сдаваться. Хотя бы потому, что был татарином и мусульманином – попавших в плен мусульман экстремисты считали предателями и убивали с особой жестокостью. Для себя он носил самоликвидатор – стограммовую шашку тротила.

– Ты справа, я слева.

– Хоп… – привычно согласился бывший казанский хулиган.

– Стой. Они пойдут с одного направления. Наверное, с моего, оно ближе. У них не так много людей. Если так – ты с автомата бьешь первым. Снимешь пару – и прячься. Я доделаю остальное – если смогу. Нам нужно оружие.

– Если с моего?

– Тогда наоборот.

– Если снизу. Начинаем с гранат. У тебя есть?

– Две.

– Дай одну…

Камиль поделился гранатами. Аскер сунул гранату в карман, подумав, что, может, она пригодится совсем для другого. О сдаче в плен не может быть и речи.

– Так… все, пошел.

Аскер надеялся, что первыми не бросят снайперов. Снайпер с бесшумным оружием может тихо проникнуть в комплекс и снять одного или двоих, прежде чем кто-то что-то поймет. В одиночку комплекс уже не удержать… да и вдвоем-то не удержать, если быть честным. Просто деваться им некуда.

Камиль, стараясь топать потише, перебежал на новую позицию. Показал – все о'кей, позицию занял…

Аскер распластался на бетоне, не двигаясь.

Оставалось лишь ждать.