оттеснить с выбранного удобного места, один раз даже пришлось немного испортить физиономии слишком много о себе возомнившим наглецам, почему-то решившим, что двое имеют весомое преимущество перед одиночкой. Кстати, подобная стычка оказалась далеко не единственной – у многих имелось сильное раздражение, периодически выплескивающееся вспышками агрессивности в небольших потасовках. Храмовники в них не вмешивались, просто заталкивая обратно в толпу тех, кто пытался из нее выбраться, совершенно не реагируя на какие-либо просьбы и мольбы, а также требования справить естественную нужду где-то в стороне и клятвенные обещания потом непременно вернуться обратно. Впрочем, с этой самой «нуждой» вопрос более-менее решался благодаря бесплатно раздаваемым гигиеническим пакетам, а потому совсем уж обвинить храмовников в отсутствии всяческих человеческих чувств по отношению к остальному народу было нельзя. Наконец, когда солнце воцарилось в зените, пришло время главного действа.

Из открывшихся дверей Храма выскочила дюжина Слуг в серых балахонах с большими кувшинами в руках и стала поливать выложенный из горючего сланца круг приятно пахнущим маслом. Закончив свое дело, «балахоны» быстро ретировались обратно. Негромкий гомон толпы моментально стих, вольные и невольные зрители замолкли в ожидании. Из открытых дверей Храма вальяжно вышел уже знакомый мне по прошлому разу главный Слуга Истинного в белоснежном балахоне с длинным простым посохом в руках, оглядывая людей на трибунах как будто в поисках знакомых лиц. Впрочем, меня ему как раз сильно рекомендовалось бы опознать, но нет, всего лишь скользнул взглядом, продолжив играть свою великую роль.

– Люди, находящиеся сейчас под Неусыпным Взором Его! – прогремел усиленный магией зычный голос, заставляющий слабых духом внутренне холодеть и вжимать голову в плечи. – Совсем недолго торжествовала Скверна, и сегодня она навсегда покинет эти благословенные места, будучи обращенной в дым. – Голос жреца реально пробирал до костей, все окружающее пространство буквально трепетало вместе с его звучанием. – Наш Храм вновь наполнится великой благостью, ибо нас почтил своим исключительным присутствием Стоящий по Правую Руку от Трона Его! – С этими словами белоснежный жрец повернулся к Храму и развел руки в стороны, приветствуя вынос из дверей еще одного тела в белом одеянии, искрящемся в лучах солнца россыпью мельчайших драгоценных камней.

Да уж, второй персонаж в белом оказался весьма колоритен. Лысый, как футбольный мяч, череп, морщинистое лицо, густые брови, глубоко сидящие в глазницах темные глаза и немного заостренные кончики оттопыренных ушей. Два метра в высоту и полтора в ширину. Лишнего жира у этого Слуги совсем не наблюдалось, но и спортивной его фигуру тоже нельзя назвать. От всего его вида исходило ощущение невероятной мощи, а от взгляда хотелось упасть ниц и просить о милостивом снисхождении и прощении даже еще не придуманных грехов. Эти религиозные твари изрядно поднаторели в искусстве психологического воздействия – даже меня, привычного ко всяким подобным штукам, изрядно пробирает, что уж говорить про местный люд. Многие сами опускались на колени и склоняли головы, хватая за одежду стоящих рядом, заставляя тех присоединиться к ним. Мне было проще – я сидел в первых рядах в позе лотоса и не собирался менять своего положения, благо никто совершенно не настаивал, «наслаждаясь» своими сильными чувствами.

Тем временем носилки поднесли к небольшой господской трибуне, и «незаурядная личность» самостоятельно взошла на нее, так и не проронив ни одного слова, будучи плотно окруженной шестеркой то ли охраны, то ли слуг, и оттуда снисходительно махнула рукой, приказывая начинать основное действо. Я же внимательно огляделся в поисках заветных мешочков, наполненных маленькими желтыми кружочками с изображением солнца на своих сторонах. Два кожаных мешка самого подходящего размера вскоре обнаружились рядом с господской трибуной под охраной четырех храмовников с длинными мечами на поясах. Что ж, такая ценная добыча стоит немалого риска и сама по себе, а будучи присовокупленной к моей главной цели, заставляет дрожать в нетерпении как можно скорее нанести свой сокрушительный удар по этим оторвавшимся от реальности напыщенным индюкам в белых одеждах. Между тем ведущий шоу Слуга воздел руки и продолжил говорить, дополнительно нагнетая своей магией сильные чувства:

– К сожалению, Большую Скверну, показавшую нам недавно свое истинное лицо, мы в этом кругу огня никогда не увидим, как бы мне того ни хотелось! Главный Храм хочет показать ее всей столице как бешеного зверя, укрощенного Светлой Волей и принявшей свою долю служить всем людям молчаливым примером. – Это он, видимо, меня имеет в виду. – Уже совсем скоро многие смогут посмотреть ей в глаза и брезгливо плюнуть, прокляв навсегда тех, кто посмеет даже подумать прикоснуться к тому позору рода человеческого!

Надо сказать, мне даже приятно, какую огромную значимость некоторые придают моей скромной персоне. Планы свои строят, шкуру мою делят, думают, я их не вижу и не слышу, забившись в дальний угол и мелко дрожа от страха. Ну-ну, придется их еще раз сегодня хорошенько удивить.

– И пока Большая Скверна трясется от смертного ужаса на пути в столицу королевств… – продолжил громогласно вещать Слуга. «Ого, да они, оказывается, уже поймали меня и даже отправили в последний путь». – …Мы воздадим честь Скверне малой, оказавшей свою помощь Большой и сделавшей возможным ее появление среди нас. Введите предателя, которого мы раньше знали как амулетного мастера Бокка.

Четверка крепких храмовников вывела на площадь крупного мужчину с рельефной атлетической мускулатурой, в одной набедренной повязке и железном ошейнике. Растрепанная длинная шевелюра и скомканная борода, но очень внимательный острый взгляд, буквально пронзающий тех, на ком он случайно останавливался. Мастер явно хотел запомнить напоследок лица тех, кто вскоре начнет громко кричать от радости, пока его будут медленно поджаривать у них на глазах. Следов многочисленных избиений на теле обреченного не наблюдалось, однако здешние «товарищи» умеют больно бить, даже не притрагиваясь к своей жертве. Вот и сейчас приговоренный к сожжению без какого-либо сопротивления шел к центральному столбу в круге своими ногами, разумно полагая скорую казнь избавлением от долгих мук. Мне определенно нравится этот суровый мужик, свысока смотрящий на свою весьма