невежливо. Я выразительно взглянула на наш исторически прославленный кампус и произнесла:

– А как может не нравиться Виргинский университет, – незнакомец загадочно улыбнулся, но продолжал внимательно слушать, – основанный Томасом Джефферсоном, являющийся одним из самых престижных государственных учебных заведений и взрастивший нескольких президентов? Как он может не нравиться?

Мужчина иронично выгнул бровь и задал свой вопрос:

– Занимаешься на факультете Архитектуры?

– Искусств и наук, – поправила я.

– Нравится?

– Простите? – Мне откровенно не нравился этот разговор.

– Прощаю. – Он тяжело вздохнул.

На мгновение отвел глаза от моего лица, изучая истоптанные мокасины, потертые джинсы, легкую курточку, перчатки с отрезанными пальцами… изучая меня. А затем взгляд его желтых, словно засветившихся глаз медленно скользнул по моему лицу, особенно долго изучая губы, после мимолетно нос, скулы… ресницы. И он вновь взглянул в мои удивленные глаза и едва слышно попросил:

– Поужинайте сегодня со мной, мисс Блэкмор.

Приоткрыв от удивления рот, я некоторое время потрясенно смотрела на этого совершенно незнакомого мне мужчину, но он все так же ждал ответа. Молча, напряженно, хищно как-то.

– Простите… – начала я возмущенно.

– Поужинайте со мной, и я прощу вам даже убийство американского президента, – с улыбкой ответил незнакомец.

– Какой вы… великодушный, – но я почему-то тоже улыбнулась.

А он продолжал пристально смотреть на меня, словно ждал чего-то.

– И когда вы хотите…

Вновь не дав мне договорить, он перебил требовательным:

– Я могу считать эти слова выражением вашего согласия?

Это был самый нелепый из всех разговоров, которые когда-либо происходили в моей жизни. И все же… мне не хотелось отказываться. Я не понимала почему, но… Этот странный мужчина меня притягивал. Остальные, включая настойчивого доктора Саэма, отталкивали какой-то странной чужеродностью… Я не могла себе объяснить собственные ощущения. А этот незнакомец вызывал совсем иные чувства. Пугающие, пробуждающие древние инстинкты первобытного ощущения беззащитности, что оживает лишь в сумерках, и в то же время – я чувствовала в нем что-то родное, утерянное, забытое, но очень близкое… Мне не хотелось ему отказывать.

– Хорошо, – решительно произнесла, закрыв книгу, – я согласна. – Когда и где состоится эпический ужин всемирного прощения?

Мужчина повел себя странно – резко выдохнул с выражением нескрываемого облегчения на лице, затем быстро поднялся и протянул мне руку. Ничего не понимающая, я даже не собиралась покидать уютное место, но мужчина наклонился, схватил меня за плечи и без усилия поднял. Книга выпала из рук, телефон из кармана и теперь жалобно лежал рядом с сумкой, а этот странный мужчина вдруг обнял мое лицо ладонями, склонился к самым губам и прошептал:

– Ты согласилась, моя леди.

Я утратила дар речи, все тело охватило странное ощущение онемения, а он… он вдруг подхватил меня на руки и направился прочь… Прочь от моей уютной полянки, мимо потрясенных случившимся студентов, по аллее вдаль, мимо остолбеневшей охраны, мимо ворот, к очень дорогой спортивной машине серебристого цвета.

Самое невероятное – я не сопротивлялась.

Потрясенно смотрела на похищающего меня мужчину и не могла даже закричать.

От странного оцепенения очнулась, едва усадивший меня незнакомец защелкнул ремень безопасности. Попыталась вырваться, но он уже обошел машину, запрыгнул на водительское сиденье, и почти мгновенно автомобиль сорвался с места.

И помчался на немыслимой скорости!

Я в диком ужасе смотрела, как мелькают за стеклом деревья с облетевшей листвой…. Деревья с пожелтевшей листвой… деревья с густой зеленой кроной, почти изумрудные в свете яркого летнего солнца.

Что происходит?! Это что, перемотка времени назад?!

У нас осень! Ноябрь. Откуда по-летнему яркий лес? Откуда могучие стволы невероятно огромных деревьев и зеленые кроны?!

Я… какого черта?!

Удар по тормозам!

Жалобный дикий визг колодок, остановка, толкнувшая вперед оцепеневшее тело. И мужчина, молнией выскочивший из автомобиля и на ходу обходя