— Утоление голода.

С передней парты донеслось ехидное:

— А как же продолжение рода?

Хмуро взглянула на некроманта со стрижкой «Лесенка» и укоризненно ответила:

— Речь идет о нежити низшего порядка, уважаемый адепт.

Профессор Керон улыбнулся, отчего шрамы на его лице потемнели, и продолжил:

— Совершенно верно, Каро, жмериг хочет только есть, всегда, а проблема размножения для него решается за счет… Каро?

Почему опять я?

Вероятно, вопрос отразился на моем лице, потому как преподаватель счел нужным пояснить:

— Ненавязчиво пытаюсь выяснить уровень ваших знаний, адептка.

— «Ненавязчиво»?! — переспросила потрясенная я.

Чудовищного вида профессор оскалился, видимо в подобии ироничной улыбки. Может, это и действительно была улыбка, но такая, что любой бы мгновенно пришел к осознанию необходимости ответить немедленно.

— Жмериг размножается почкованием.

После моих слов несколько адептов полезли в рюкзаки за справочниками по нежити, а Керон удивленно произнес:

— Блестящие знания для адептки, которая всего несколько месяцев обучается в Некросе.

— Понимаете, — я тяжело вздохнула, — к моему величайшему сожалению, практически всех преподавателей Некроса объединяет эта любопытная черта характера — «ненавязчиво проверять уровень знаний».

Профессор Керон удивленно моргнул, а затем вдруг расхохотался. Да так, что стекла задрожали.

— Сочувствую, — меланхолично произнес Рик.

— Спасибо, — грустно ответила я.

Отсмеявшись, Керон прошел к столу, выпил… и я сомневаюсь, что красная жидкость в его стеклянной фляге была водой, и вернулся к рассказу:

— Жмериг действительно размножается почкованием, при определенных условиях, включающих в себя поглощение половозрелого мужчины и способной к рождению детей женщины, как вы знаете, именно по этой причине смешанные человеческие поселения близ Угрских топей запрещены законом. Однако существуют те, кто нарушает данный закон. Каро?

— Сектанты, — обреченно ответила я.

В аудитории на меня уже поглядывали с некоторой смесью презрения с сочувствием. Начинается.

— Все верно. — Профессор, казалось, наслаждался. — Сектантские поселения возникают всегда стихийно, а в условиях непроходимости Угрских топей выявить их все достаточно проблематично, в результате время от времени появляется угроза нашествия новой волны оголодавшей нежити. Итак, это исходные данные, теперь собственно к ситуации. Ночь, где-то далеко протяжно воет волк, гораздо ближе тоже волк, но уже умертвие, а потому вой с заметной хрипотцой — голосовые связки разлагаются быстро, как вы знаете. Ухает филин, по периметру защитного круга шуршат умертвия мышей — живые носительницы серых шубок к костру, как вы знаете, не подходят.

Все адепты невольно кивнули, а вот я о таком слышала впервые.

— И вот в тишине спокойной на первый взгляд ночи самым неожиданным образом появляется выводок едва отделившихся жмеригов и собственно жмериг-мама, с находящимися на ней шестью зреющими почками. Сия пасторальная картина не то что живых — нежить распугала. Я впервые имел возможность посмотреть на умертвия мышей в процессе улепетывания — убогое зрелище, мертвые мыши совершенно не используют возможности хвоста на поворотах, в результате их заносит. Но мы несколько отвлеклись. Итак — явления выводка жмеригов и жмерига о семи ртах было несколько шокирующим как в плане испуга, так и в плане надругательства над эстетическими чувствами молодых некромантов, коих я имел глупость взять с собой.

И пауза, в процессе которой Керон внимательно осматривает всех нас своим змеиным глазом. Весь эффект испортил — только что я в собственном воображении была там, на поляне, в окружении суровых некромантов и тут… глаз, и сразу понимаешь — самое ужасное, оно рядом.

И тут профессор взревел:

— Шесть единовременных заклинаний сожжения по методу Крайса! На переполненных жидкостью жмеригов! Знаете, каков итог?! Взрывы вонючих гнойных бомб!

Рев вышел знатный, картинка, нарисованная воображением, так же.

— Меня тошнит, — пробормотала я.

В наступившей после рева Керона тишине эти слова расслышали все.

Я вздрогнула, нервно огляделась, морально собралась, ожидая очередной порции язвительных замечаний, но Керон произнес лишь печальное:

— Их тоже… стошнило. И охранный контур сдержать было некому.

Судя по его печальному тону, никто не выжил. В свете распространенного в Некросе правила «Сдох — домой не возвращайся» никто и не вернулся.