Сталин прошелся вдоль короткой шеренги, заглядывая каждому в глаза, потом отошел в глубь комнаты и, круто обернувшись, продолжил:
— Товарищ Лакоба был нашей опорой в Закавказье. Многие там хотели бы жить князьями — эдакими феодалами. Но мы никак не можем допустить появления этих князей-феодалов и планировали сохранить Закавказскую Федерацию[82] под руководством Нестора… то есть товарища Лакобы. И вдруг товарищ Лакоба умирает от сердечного приступа.
Сталин помолчал.
— Товарищ Лакоба был человеком болезненным. Прямо скажем, что товарищ Лакоба был человеком слабого здоровья. Очень плохое здоровье было у товарища Лакобы. Но вот только сердце у него всегда было здоровым! И есть мнение, что раз у товарища Лакобы было здоровое сердце, то он был убит. Отравлен.
Ежов, Новиков и Чкалов молчали. Неожиданно продолжение озвучил Берия:
— Товарищ Лакоба был прекрасным руководителем, настоящим большевиком и настоящим человеком. Абхазская автономия под его руководством стала едва ли не самой процветающей в Закавказье. Партия и правительство Союза ССР полагали, что товарищ Лакоба может занять пост председателя Совнаркома ЗСФСР. И вот… — Он слегка запнулся, снял пенсне, протер его и вернул на место. — Вот теперь сразу два странных события. Во-первых, Азербайджанская, Армянская и Грузинская ССР подают заявления о вхождении в состав Союза как отдельные республики; во-вторых — убивают нашего Глухого.
Ежов и Чкалов пока еще ничего не понимали, но Новиков уже сложил в уме два и два. Федеративное Закавказье было гарантом невозможности возникновения характерных для Востока кумовства, барства и трайбализма.[83] Приставь к начальнику-грузину заместителя-азербайджанца — и не дай бог грузину хоть в чем-то проколоться! Азербайджанец сразу же даст знать куда следует, и с огромным удовольствием. Наоборот тоже хорошо получится. А лет через тридцать-сорок, то есть к концу 60-х — началу 70-х, из граждан такой Федерации получатся более-менее единые «закавказцы»… И вот все пошло прахом!..
Берия тоже встал и подошел к прибывшим. Остановился перед Ежовым, взял его за руку:
— Тебе, товарищ Ежов, поручается возглавить следственную комиссию по данному делу. У тебя, Николай Иванович, опыт в подобных делах уже есть — тебе, как говорится, и карты в руки.
Он замолчал, потому что рядом как-то незаметно оказался Сталин, который продолжил:
— Мы понимаем, что у вас, товарищ Ежов, сейчас много дел в вашем новом наркомате. Очень много дел. Но вы нас тоже поймите: это дело более важное. Даже самое важное… — Он замолчал, набил трубку, закурил и продолжил: — Среди нас есть враги. Эти враги хитрые и злобные, умеющие хорошо маскироваться. Поэтому вам, товарищ Ежов, доверяется это ответственное дело как председателю комиссии партконтроля. [84]
Ежов кивнул, и Сталин поманил к себе Новикова, приобнял его за плечи:
— Это — товарищ Новиков. Он не следователь! — Вождь выделил ударением «не». — Но в органах НКВД сейчас нет лучшего специалиста по ядам и их применению. Может быть, лучшего специалиста по ядам сейчас вообще нигде нет. Поэтому есть мнение, что товарищ Новиков может оказать товарищу Ежову большую помощь в расследовании. Неоценимую помощь может оказать товарищ Новиков товарищу Ежову. Предлагается включить товарища Новикова в состав следственной комиссии и дать ему самые широкие полномочия. Широчайшие полномочия даст товарищ Ежов товарищу Новикову. А товарищ Новиков своими знаниями и опытом поможет товарищу Ежову принять правильные решения.
Он отпустил Новикова и подошел к Чкалову. Долго молча смотрел ему прямо в глаза. Валерий Павлович выдержал его взгляд около минуты, а потом опустил лобастую голову.
— Вот, товарищ Чкалов, и пришел тот день, о котором мы с тобой говорили. Принимай назначение заместителем наркома внудел, включайся в работу и вместе с товарищем Новиковым поступай в распоряжение товарища Ежова.
Чкалов подобрался, встал по стойке смирно.
— Я не подведу, товарищ Сталин. Ни вас, ни партию!
Сталин молча кивнул и пожал Чкалову руку.
— И вот о чем я хочу попросить вас, товарищи, — голос Сталина остановил их в дверях. — Достаточно наши враги сделали черных дел. Киров, Куйбышев, Лакоба… Они не должны больше дотянуться ни до одного советского человека. Каждый советский человек должен чувствовать себя в безопасности! — И без всякого перехода: — Товарищ Новиков, задержитесь.
Кирилл успел сказать Чкалову:
— Подожди меня, товарищ замнаркома, — и вернулся в комнату.
Жестко глядя ему в глаза, Сталин произнес:
— Товарища Чкалова можете посвятить в любые подробности, какие сочтете нужными. Сообщать товарищу Ежову ненужные ему детали не следует.