терпения. Ирма забыла, что хотела сказать. Что-то это все ей напоминало. Разомкнутые ауры Иных? Нет, слишком причудливая ассоциация.

Она грубо выдернула испорченный лист у Олега из-под пальцев, так что маркер чиркнул по компьютерному столику, и сунула другой.

– Ты как будто рисуешь в кромешной тьме. Олег!

Он не ответил, низко склонив голову.

– У тебя высшее образование на лбу нарисовано, перестань дурака изображать и делать вид, что тебе все равно, что с тобой происходит! – рявкнула Ирма и перевела взгляд на лист с искаженными геометрическими фигурами, который держала в руке. Тьма сгустилась. По краям прямоугольного листа потекли серые разводы, неровные линии обрели странную глубину, словно каждая из них имела тень, раздвигающую границы реальности. А каждая тень – собственную тень, и так до бесконечности, пока геометрическое эхо не начинало расплываться в глазах. Все зыбко и трансформировано, не видно ни Тьмы, ни Света. – А ночью мы пойдем с тобой в Сумрак, – решительно закончила побледневшая Ирма.

– Зачем?

– Ты его рисуешь, Олег. – Она понизила голос, словно их мог кто-то подслушать. – Все слои сразу – даже те, о которых я только слышала… Неудивительно, что у тебя постоянно слетает картинка. Пиксели, из которых она состоит, рассыпаются на всю глубину обеих реальностей, и ты воспринимаешь пространство как мутную взвесь. И время в Сумраке течет совсем по-иному, на каждом уровне по-разному… – закончила она почти шепотом.

– Что с тобой, Ирма? – спросил Олег, подняв голову.

– Ничего. Я верну тебя назад, вот увидишь!

«Иначе тот, кто это сделал с тобой, придет по мою душу, – продолжила она про себя. – Не зря же Вадим поставил меня на пути между Монстром и своей драгоценной персоной».

Олег отложил маркер и встал.

– Ценой собственной жизни? – уточнил он.

– Вот еще, – фыркнула Ирма. – С чего ты взял?

– Так, показалось.

– Моя жизнь с некоторых пор мне не принадлежит – твой опекун купил меня с потрохами!

– Кто он, Ирма?

– Садись, упражняйся, а как закончишь – ложись спать. Я скоро вернусь. В смысле – я вернусь, и все. Время для тебя все равно не имеет значения.

На сей раз она и не подумала тратить Силу на охранные заклинания – трехкомнатная квартира на восьмом этаже и так служила для Олега непреодолимым препятствием. Ирма выскочила из дома и уселась в машину. Зеленоглазый Пан чуть не сорвался с привязи, когда Темная волшебница затормозила в центре города возле цветочного салона «Бегония». На стеклянных дверях магазина висела табличка «Закрыто», но внутри еще горел свет.

Ирма вышла из Сумрака у самого прилавка, опрокинув вазон с лилиями. Русоволосая худенькая девушка, прибиравшаяся в салоне на исходе рабочего дня, выронила пакет с мусором и взметнула «щит мага», по которому растеклось ядовито-белое сияние.

– Должок! – сказала Ирма, подняла вверх указательный палец и погрозила Светлой волшебнице, окутанной защитной магией.

За изящным ноготком, покрытым алым лаком, потянулась огненная змейка.

– Ох! Ирма… Ты меня напугала.

Ирма самодовольно улыбнулась, демонстративно дунула на руку, словно погасив тлеющий там огонек, и показала собеседнице открытую ладонь.

– Какая ночь надвигается – загляденье! Жаль, что Светлой Иной, чья защита напоминает беременную медузу, никогда этого не оценить. – Ирма сделала несколько шагов вдоль прилавка и вытянула из вороха цветов красную гвоздику. – Я возьму?

«Щит» Светлой волшебницы превратился в полупрозрачный студень и истаял в воздухе.

– Ты одна? – подозрительно спросила она, не сводя глаз с нежданной гостьи.

– А ты, Танюша? – поинтересовалась Ирма и на всякий случай огляделась через Сумрак.

– Что тебе нужно?

– О, такой подход мне нравится. – Ирма обворожительно улыбнулась. – Светлый амулет.

– Э-э… – Собеседница мучительно соображала, где ее провели. – Какой амулет?

– Любой сгодится, но лучше, если в нем будет заключена боевая магия.

– Боевая – сразу нет! – решительно сказала Светлая.

– Хорошо, поторгуемся. Я вижу, ты научилась, – заметила Ирма, – как насчет отпугивающей?

– Покупатели научили. И еще одна Темная дозорная постаралась. – Татьяна перестала дуться и чуть улыбнулась в ответ. – Спишешь весь долг?

– Еще чего! Четверть – и то много.

– Половину!