акула проплыла так близко, что толкнула плот, и Сентябрь в страхе вскрикнула. Она держала гаечный ключ наготове, готовая ударить акулу изо всех сил, и сжимала его так, что побелели костяшки пальцев. «Раз уж они все называют эту штуку мечом, буду использовать ее по назначению!» Страх придал ей храбрости.

– Пожалуйста, – прошептала она, – не ешьте меня. Мне стыдно, что я съела рыбу.

Акула лениво плескалась около плота. Она слегка перекатилась на бок, показав свое черное брюхо, – это была черная акула с золотистыми полосками по бокам. Глаза, тоже золотистые, поднялись над водой и безжалостно уставились на девочку.

– Почему тебе стыдно? – спросила она тихим, но грубым и скрипучим голосом. – Я тоже ем рыбу. Рыба для того и существует.

– Ты, наверное, считаешь, что маленькие девочки тоже существуют для этого.

Акула моргнула.

– Некоторые.

– Но ты ведь тоже рыба. А кто ест тебя?

– Рыба побольше.

Акула так и нарезала круги вокруг плота, выкатываясь на гребень волны, чтобы говорить.

– Ты меня съешь?

– Да хватит уже о еде. У меня от этого аппетит разгорается.

Сентябрь быстро закрыла рот, слегка клацнув зубами.

– У меня голова кружится, оттого что ты тут плаваешь кругами, – прошептала она.

– Я не могу остановиться, – проскрипела акула. – Если я остановлюсь, то утону и умру. Так я устроена. Я должна постоянно двигаться, даже после того как достигну цели движения. Это и есть жизнь.

– Это – жизнь?

– Для акулы – да.

Сентябрь вытерла кровь с колена.

– А я – акула? – спросила она еле слышно.

– Я, конечно, не ихтиолог, но что-то не похоже.

– Я сплю? Кажется, что это сон.

– Вряд ли. Давай я тебя укушу, посмотрим, больно тебе или нет.

– Нет, спасибо. – Сентябрь взглянула на плоскую поверхность серой воды, строгой и суровой на рассвете. – Мне надо двигаться дальше, – прошептала она.

– Да.

– Я должна двигаться, чтобы снова двигаться, и снова и снова.

– Но не вечно.

– Почему ты меня не съела, акула? Я ела рыбу и должна быть съедена.

– Это не так устроено.

– Но ты же акула, ты живешь, чтобы есть.

– Не только. Я еще плаваю. Я гоняю наперегонки. Я сплю. Я вижу сны. Я знаю, как Волшебная Страна выглядит снизу, все потаенные места. И у меня есть дочь. Она могла бы умереть, если бы не одна девочка в оранжевом платье, которая обменяла ее на свою тень. Тень, которая, возможно, не стала бы оплакивать съеденную рыбу.

Глаза Сентябрь изумленно расширились:

– Та девочка-оборотень?!

Акула перевернулась в воде, огромные плавники взмыли вверх и опустились, взрезав волну.

– Все мы просто движемся дальше, Сентябрь. Движемся, пока не остановимся.

Акула умолкла и пробороздила гребень особенно крупной волны, которая окатила Сентябрь с головой. Прежде чем акула нырнула в глубину, Сентябрь успела заметить, как черный хвост, задрожав, раздвоился и превратился в пару ног, исчезающих в фиолетовой толще воды.