К счастью, правила на самостоятельный уход из жизни немного смягчились. Я был уверен, что, если Юрат поможет мне сочинить какую-нибудь простенькую историю о тяжелой болезни, медицинских проблемах или эмоциональных травмах, способ кончины, выбранный Уолкером, не повлияет радикально на наш случай.
— Да, я могу придумать несколько причин, — ответил хранитель. — Эй, Долориэль! Оглянись!
Я уже почувствовал присутствие зла, но, повернувшись, притворился удивленным.
— Обвинитель Трававоск! Это моя счастливая неделя! Два дня подряд в одной компании с такой персоной! О, и мистер Реворуб! Какой неприятный синяк на твоем горле!
Демон сжал кулаки и отвернулся. Трававоск показал мне свои зубы. Это заняло несколько секунд.
— Привет, Долориэль. Наверное, вчера вечером ты с друзьями засиделся допоздна, празднуя вашу победу.
— Нет, я вернулся домой раньше обычно. Мне нужно было навестить одного старичка. Впрочем, тебя это не касается.
Трававоск придвинулся ко мне. Даже вне времени, где воздух, в нашем обычном понимании, отсутствует, его дыхание походило на ветер, дувший от скотобойни.
— Ты все шутишь, Долориэль? Нет! Бобби Доллар! Ведь тебя так называют в вашем… как его? В «Циркуле»!
Он произнес название бара с нарочитым презрением. Словно оно означало что-то дурное и мерзкое.
— Похоже, тебя позабавило, когда твой задрот-ученик выставил меня в плохом свете перед Началом!
Никто еще настолько отвратительный и стоявший так близко от меня не уходил от раздачи оплеух. Но вы не можете так просто избивать одного из официальных обвинителей Ада. Поддержание равновесия между двумя конфликтующими сторонами является очень тонким и деликатным делом, а правила судейских разбирательств ясно говорят, что потеря самоконтроля ничем не отличается от вероотступничества. Поэтому я постарался успокоиться и дышать через рот.
— Он не мой ученик, Трававоск, и я никак не связан с ним. Поэтому давай перейдем к делу. Я не собираюсь ссориться с тобой.
Взгляд обвинителя вызвал зуд на моей коже.
— Как скажешь, ангел.
— Долориэль, у нас проблема!
Это был Юрат — все еще скакавший вокруг нас хранитель. Казалось, что ему не терпелось попасть в туалет (поверьте, для ангелов такие неприятности не актуальны). В его голосе чувствовалась странная дрожь.
— Мы не можем проводить судебное разбирательство! Мы не можем!
Трававоск потер пальцами отворот ярко-красного костюма. Очевидно, он считал разговор с хранителем недостойным себя.
— О чем ты там пищишь?
— Где он? — взвизгнул Юрат. — Куда он подевался?
— Что?
Трававоск осмотрел живописную картину с застывшими полицейскими и неподвижными медиками.
— О ком ты говоришь?
Внезапно до меня дошло. Понимание походило на удар в печень.
— Он говорит о душе покойника, — сказал я. — Об Уолкере. Наш клиент исчез.
Это действительно было так. Медики, застывшие на полпути к машине «Скорой помощи», держали в руках носилки с мертвым телом, но душа мужчины — бессмертная часть Эдварда Лайнса Уолкера, за которую мы несли ответственность, — отсутствовала напрочь.
Когда вы проходите через «молнию», вам доступна очень маленькая территория. Чем дальше вы от портала, тем нереальнее становится пространство вне времени, и постепенно мир погружается в серую неопределенность. Мы с хранителем и Трававоском обыскали каждый уголок двора. Но, несмотря на все наши усилия, душа покойника осталась ненайденной.
— Господи, что происходит? — вскричал я, заставив хранителя затрепетать от ужаса. — О, Иисус, мы потеряли душу!
Такого прежде не случалось — ни у меня, ни у знакомых коллег-адвокатов. Мою счастливую неделю разнесло термоядерным взрывом.
Трававоск разразился бранью. Я не помню точно, что он говорил, но у них в Аду умеют ругаться. Он произвел на меня впечатление. Фактически если бы в тот момент я не был так чертовски напуган, то, возможно, записал бы часть его речи в блокнот.
Глава 3
ТУТ ВАМ НЕ ВОСКРЕСНАЯ ШКОЛА
