— Все прошло как надо для всех заинтересованных. Вы герои войны, и я скоро тоже стану.

Макрон сердито поглядел на него.

— Никогда не думал, что до такого доживу.

Вителлий усмехнулся.

— А ты не изменился, центурион. Такой же язвительный. Но я не об этом. Мой дорогой Катон…

Посмотрев на префекта, он отвел его немного в сторону и сделал скорбное лицо.

— Хотел бы выразить искренние соболезнования в связи с твоей утратой. Это случилось несколько месяцев назад, насколько мне известно, но уверен, что ты очень горюешь, только что вернувшись домой. Твоя жена была чудесной женщиной. Очень умной, очаровательной и совершенно прекрасной. Это ужасная потеря для всех, кто знал ее.

Он сделал намеренное ударение на последних словах, и Катон ощутил, как его снова охватывает гнев.

— Что ты хочешь сказать?

Нарцисс спешно подошел к ним и, взяв его за руку, попытался увести от Вителлия.

— Пойдем, Катон. Не время и не место для этого.

Катон стряхнул его руку и повернулся к Вителлию.

— Так что ты хотел сказать о Юлии?

— В твое отсутствие, учитывая, насколько она была привлекательна, вполне понятно, что некоторые желали воспользоваться возможностью и завоевать ее чувства. Полагаю, это было совершенно безобидно… по большей части. В конце концов, она была достойной женщиной.

— Он тебя провоцирует, — сказал Нарцисс. — Пойдем. С этим мы разберемся позже.

— Нет, мы разберемся с этим сейчас, — яростно ответил Катон. И шагнул вперед, став лицом к лицу с Вителлием. — Говори же. Рискни, ты, мерзкий заносчивый ублюдок. Говори же.

— Говорить что? Что твоя жена была привлекательна? Что она имела некоторое количество почитателей среди мужчин Рима?

Катон замахнулся кулаком, но Нарцисс перехватил его руку, прежде чем он нанес удар.

— Не здесь, Катон. Не при свидетелях. Он именно этого и хочет. Ты нападешь на него во дворце и отправишься в изгнание. Из Рима как минимум. Тебя могут отправить в самый дальний конец империи, где ты никому будешь не нужен. И ты окажешься далеко от своего сына. Так что держи себя в руках, Катон. Сделай же это!

У Катона стучало в ушах, ярость и ненависть раздирали его сердце, и на мгновение его охватило бездумное желание уничтожить Вителлия. Порвать на части голыми руками. Какое там держать себя в руках. Об этом и речи не было. И именно это отвело его от края бездны. Он ужаснулся, узрев это чувство внутри себя, опасное и ненасытное, будто бешеный зверь. Сделав глубокий вдох, он медленно выдохнул, заставляя себя совладать с чувствами. Разжал кулаки и опустил руки. Закрыл глаза и склонил голову.

— Все в порядке… я в порядке.

После того как они вернулись в дом на Квиринале, Катон сказал Макрону, что очень устал и хочет отдохнуть.

Сделав глубокий вдох, он вошел в спальню. В комнате было темно и мрачно, и он открыл ставни на окне, выходящем в атриум. Увидел, как небольшая птичка села на краю неглубокой впадины, куда собиралась стекающая с черепичной крыши вода. Катон глядел, как птичка прыгнула в воду, подняв брызги, и принялась чиститься, трепеща крылышками и дергая головой. Ее нехитрая радость и равнодушие к проблемам мира показались Катону невыносимыми, и он быстро отвернулся. И его взгляд упал на кровать. Когда он спал на ней этой ночью, то чувствовал некое утешение, ощущая себя ближе к ушедшей жене. Но теперь он ощутил гнев, понимая, что это место, где она ему изменяла. Что эту кровать Юлия делила с любовником. Теперь она была для него оскверненной.

Краем глаза он уловил тусклый блеск амулета, который заметил еще вчера, и ощутил глубоко внутри отвращение. Взяв амулет в руки, он принялся его разглядывать. Тонкая и сложная работа, узор в виде виноградных листьев. В конечном счете, был ли этот подарок предназначен ему, с горечью подумал Катон. Или его забыл здесь любовник Юлии? А потом он заметил среди узора две буквы, «К» и поверх нее «Ю». У него упало сердце, казалось, до самого живота. Катон отшвырнул амулет, и тот укатился под кровать.

Он наклонился и заглянул под кровать. Увидел там амулет рядом с небольшой шкатулкой, убранной достаточно далеко, так, чтобы ее было сложно заметить постороннему, если кто-то вошел бы в комнату. Катон лег на живот и протянул руку, достав до шкатулки. Взял ее пальцами за замочек и вытащил, а затем сел на покрытый плиткой пол, скрестив ноги, открыл замочек и откинул крышку.