чтобы не стать тем, кто разобьет его сердце.

Глабр поджал губы и кивнул:

– Я пойду с тобой.

Они вернулись к лошадям, сели в седла и направились к главным воротам лагеря. Макрон бросил последний взгляд на перешеек и увидел, что вода полностью его скрыла и над ее поверхностью торчали лишь колья. Небо над морем очистилось, и снег приобрел синеватый оттенок. На ближнем берегу канала перевязывали раненых римлян, а их товарищи чистили от грязи свое снаряжение. Они двигались медленно, на лицах застыла усталость. Зато с другого берега доносились радостные крики врагов. Подобные неудачи всегда вызывают падение морали в армии, и хитрость здесь заключалась в том, чтобы превратить раздражение в холодную решимость одержать победу и доказать свое превосходство над врагом. Или погрузиться в отчаяние и с тоской в глазах наблюдать, как тускнеет призрак победы и все превращается в мучительное испытание терпения.

Они въехали в лагерь и спросили у дежурного центуриона, как им добраться до палаток «Кровавых воронов». Отряду выделили место рядом с другими кавалерийскими частями, ниже по склону от палаток легионеров, рядом с дренажными стоками и отхожими местами. Небольшое потепление превратило снег в некоторых местах в слякоть, но сейчас спускались сумерки, и быстро холодало. Солдаты разводили костры и готовили ужин.

Вскоре Макрон заметил штандарт «Кровавых воронов» над большой палаткой, где разместился штаб когорты. Скорая встреча с другом на этот раз не вызвала радости у Макрона, сердце его сжалось, и он вдруг почувствовал невероятную усталость.

Молодой трибун указал в сторону штандарта:

– Это люди Катона? Должен сказать, мне нравится штандарт. Очень впечатляет. Теперь я понимаю, почему варвары так вас боятся.

Голос Глабра прозвучал напряженно, и Макрон понял, что трибун также испытывает тревогу. Центуриону хотелось, чтобы Глабр молчал и настроился на выполнении мрачного долга, который им предстоял. Сейчас было не время для легкомыслия.

Они подъехали к штандарту, спешились и передали поводья часовому.

– Префект там? – спросил Макрон.

– Да, господин.

– Хорошо. Позаботься о том, чтобы лошадей напоили и накормили.

Часовой кивнул и увел лошадей, а Макрон остановился перед входом в палатку. Сквозь щель в шкурах коз он увидел двух писцов, сидевших за разборным столом. Один из них энергично стирал записи с восковой дощечки. Его напарник зажигал лампы при помощи фитиля. Дым от жаровни выходил через отверстие в верхней части палатки. Саму жаровню Макрон от входа не видел.

– Ты готов? – тихо спросил Глабр.

– Нет. Как к такому можно быть готовым? – Макрон тяжело вздохнул, наклонился и вошел в палатку.

Писцы подняли головы, а центурион повернулся к части палатки, отгороженной для командира когорты. Он услышал тихий голос Катона, который с кем- то беседовал, и уловил в нем усталость. Ветеран шагнул внутрь и заглянул за кожаную перегородку. Катон склонился над столом, рядом с ним стоял декурион Мирон.

– Ты должен сказать Паузину, что мне нужен каждый человек, – продолжал Катон, постукивая пальцем по дощечке. – Каждый человек, способный сидеть в седле и держать в руках оружие. Сейчас у нас в строю меньше половины когорты.

– Да, господин префект.

Кожа слегка зашелестела, когда Глабр присоединился к Макрону. Катон поднял голову и после короткой паузы широко улыбнулся:

– Макрон! Клянусь богами, что ты здесь делаешь? Ты же должен командовать фортом. – Его улыбка потускнела, когда он увидел выражение лица Макрона. – Что случилось? Нападение? Форт захвачен?

– Ничего подобного, господин префект.

– Слава Фортуне… А кто пришел с тобой? – спросил Катон, вставая.

– Трибун Глабр. Я помог ему спасти задницу, когда на его отряд напали варвары.

– У нас все было под контролем, – запротестовал Глабр.

– Так или иначе, – продолжал Макрон, – у меня появились важные сведения, которые я должен был сообщить легату Квинтату. Во всяком случае, я так считал.

– Расскажи.

Центурион кратко поведал свою историю, однако про реакцию легата рассказал подробно. Катон выслушал его очень внимательно, кивая в самых существенных местах. Как только Макрон закончил, префект тяжело вздохнул:

– Думаю, ты правильно сделал, что решил его предупредить. Квинтат хватается за соломинку. Он мечтает только о том, чтобы покончить с друидами. Если враг попытается отсечь наши обозы, мы окажемся в очень трудном положении. С рассветом я отправлю своих людей на разведку. Сейчас «Кровавые вороны» свободны, так что мне не нужно обращаться за разрешением в штаб. Если кто-то начнет спрашивать, я скажу, что им необходимы тренировки…