потребуется место для припасов из той повозки, которую мы оставим здесь.

Макрон понимал, что спорить с трибуном бесполезно, поэтому изменил тактику:

– А вы не против, если я спрошу, почему вы оказались с конвоем, господин? Мне известно, что в Четырнадцатом и Двадцатом легионах есть старшие трибуны, значит, вас назначили не в них.

Глабр немного помолчал, перед тем как ответить:

– Разумный вопрос, и раз уж ты оказался тут, я должен на него ответить. Я – начальник штаба нового губернатора Британии, Авла Дидия Галла. Меня отправили сообщить легату Квинтату, что губернатор займет свою должность в конце года. Мне предстоит связаться с легатом и обсудить передачу власти. Однако я не ожидал, что мне придется следовать за ним в эти проклятые горы.

– Галл… – Макрон уже слышал это имя. – Кажется, он был губернатором Сицилии несколько лет назад?

– Да.

– Наверное, это очень спокойное и приятное место. Здесь все иначе.

Глабр нахмурился:

– С тех пор император наградил его за успешную кампанию в Босфоре, затем Галл воевал против армии мятежников в горах Северной Африки. Думаю, ты увидишь, что он подходит для должности губернатора Британии. Варвары в этих краях едва ли представляют серьезную опасность.

– В самом деле? – Макрон не сумел сдержать усталой улыбки. – Наши легионы сражаются с ними почти десять лет, господин трибун. И схватки вроде той, в которой вы только что приняли участие, – совсем не редкость. Надеюсь, новый губернатор не рассчитывает, что установит здесь порядок всего за несколько коротких лет.

– Галл знает, что делает, центурион. И я подозреваю, что ему не слишком понравится, что один из его легатов отправился в горы, чтобы покрыть себя славой, пока у него еще есть такая возможность.

Макрон сразу изменил свое мнение о трибуне. Глабр был совсем не глуп и сразу понял истинные мотивы Квинтата, решившего начать кампанию. Тем не менее Катон научил центуриона, что о своих командирах следует говорить со всем возможным уважением.

– Легат Квинтат – хороший командующий, господин. Он увидел шанс уничтожить друидов, пока враг слаб и разобщен, и решил им воспользоваться. Однако он движется в западню. Именно об этом я и должен его предупредить.

Он быстро рассказал трибуну детали допроса пленного варвара, которого захватил патруль возле форта. Глабр выслушал его очень внимательно.

– Тогда нельзя терять времени. Ты должен поспешить вперед вместе со своими людьми и поскорее добраться до армии, но я опасаюсь, что этот путь контролируют враги, и у тебя будет больше шансов, если ты останешься вместе с конвоем.

– Согласен, господин.

– Тогда нам следует выступить, как только повозки будут приведены в порядок. Мне нужен возница для моего фургона; предыдущий попытался сбежать, как только увидел врага. Его убили первым. – Глабр посмотрел в свинцовое небо. – Боюсь, еще до наступления ночи снова пойдет дождь.

– Да, господин трибун.

– Если честно, я бы предпочел сидеть перед очагом в своем кабинете в Риме.

– Могу себе представить.

Они обменялись грустными улыбками, но тут Глабр поднял палец:

– Теперь я вспомнил. Ты сказал, префект Катон, так?

– Да, господин трибун.

– Марк Квинт Катон, год назад женившийся на дочери сенатора Семпрония? Ее зовут Юлия, верно?

– Да.

– Ты знаком с префектом Катоном?

– Да, господин трибун. Он превосходный офицер и достойный человек. Я горжусь тем, что могу назвать его другом.

Трибун вздохнул, выражение его лица изменилось, он заметно помрачнел.

– В таком случае у меня для тебя плохие новости…

– Плохие новости? – Макрон почувствовал, что его охватывает тревога.

Он не осмелился даже предположить, что ему сейчас расскажет трибун.

– Мой отец находится в дружеских отношениях с сенатором Семпронием. Эту новость я услышал перед отъездом из Рима. Некоторое время назад у Юлии родился ребенок. Роды были тяжелыми, и она очень ослабела. Юлия так и не оправилась, а потом простудилась. Я сожалею… Однако юный Луций чувствовал себя хорошо. Во всяком случае, когда я покидал Рим. Юлия всегда была такой умной и хорошенькой девушкой. Старый Семпроний очень тяжело все это перенес. – Он немного помолчал, а потом грустно продолжил: – Полагаю, теперь я должен сообщить печальную весть ее мужу… Бедняга.

– Она умерла?

– Да, к сожалению.