командир предложить опытным и закаленным ветеранам.
– Прошу прощения, господин легат, но мне в голову пришел другой вариант.
– Я весь внимание, трибун.
– Ну, господин легат, как вы знаете, я очень тщательно составлял карту нашей кампании… ну, точнее,
– Послушай, все это очень занимательно, трибун, но мы находимся в западне. Мне нужны решения. К чему ты клонишь?
Ливоний покраснел и нервно сглотнул.
– Мне кажется, я узнаю? это место, господин легат, – продолжал он.
– Ты думаешь? И что же?
– Иногда я отправлялся на разведку вместе с патрулями, и однажды мы оказались возле ущелья, которое спускается между скалами к морю – совсем близко от того места, где мы сейчас находимся. Мы сделали записи и вернулись обратно тем же путем. Этот маршрут недоступен для фургонов и повозок, но люди и лошади пройдут там без особых усилий.
Квинтат шагнул к трибуну:
– Где находится ущелье? Ты сможешь найти его еще раз?
– О да, господин. До него всего миля, тропа проходит между двумя холмами. Я могу ее показать, ведь сейчас светит яркая луна.
– Позднее. Расскажи, что находится на другом конце. Куда ведет тропа?
Ливоний сосредоточился.
– Там есть долина, между ущельем и дорогой, по которой армия шла к Моне. Это марш длиной в пятнадцать миль. Оттуда начинается хорошая дорога обратно к Медиолануму… ну, так было до начала снегопада.
Квинтат выслушал трибуна очень внимательно, обдумал новые возможности, потом повернулся к офицерам:
– Тогда у нас есть выбор из трех вариантов. Мы продолжаем движение вперед и сражаемся. Остаемся на месте и даем бой. Или попытаемся ускользнуть из ловушки и уйти в горы.
Валент покачал головой:
– Последний вариант мне не нравится, господин легат. Путь сюда был достаточно тяжелым. В горах нам придется еще хуже. Мы оставляем лагерь, доверившись молодому трибуну. Риск слишком велик.
Квинтат коротко и невесело рассмеялся:
– Рискнуть и довериться трибуну Ливонию; полная уверенность в нашей гибели, если мы останемся здесь; или почти полная гарантия уничтожения армии, если мы двинемся дальше и сразимся с конницей врага – в то время как его основные силы ударят нам в тыл.
– Есть еще одна проблема, – заговорил Катон. – Нам нужно кое-что учесть.
Легат повернулся к нему:
– О чем ты?
– Если ущелье непроходимо для фургонов и повозок, что мы будем делать с ранеными? Возможно, мы сумеем использовать мулов и лошадей, но они слишком измотаны и не уйдут далеко с такой ношей. К тому же их слишком мало. Ходячих раненых мы еще сможем спасти, но сотни других придется оставить. А мы хорошо знаем, как друиды поступают с пленными римлянами… – Он сделал паузу, чтобы все офицеры поняли, какая судьба будет ждать их товарищей. – Мы не можем оставить их одних – во всяком случае, живыми.
Глаза Макрона широко раскрылись.
– Подождите, господин префект. Что вы хотите сказать? Мы прикончим наших парней и побежим?
Катон втянул в себя побольше воздуха.
– Если мы хотим спасти оставшуюся часть армии, у нас нет другого выбора. Если мы останемся и примем сражение, раненые все равно погибнут. А так мы хотя бы дадим им возможность сделать собственный выбор, когда придет время. Тем, чьи раны слишком тяжелы и кто не сможет все сделать самостоятельно, помогут хирурги, чтобы солдаты ушли без боли.
– Клянусь богами, господин префект, так нельзя обращаться с нашими товарищами. Мы сражались с ними плечом к плечу…
– Префект Катон прав, – вмешался Квинтат. – Если мы оставим лагерь, то не сможем взять с собой тех, кто не в силах идти сам.
Валент покраснел, наклонился вперед и постучал по бедру своей закованной в лубки ноги.
– Вам легко так говорить, господин легат. Надеюсь, вы сможете объяснить это нашим раненым.
– Я не брошу командира легиона на расправу врагам. Мы найдем способ взять вас с собой.
Валент не отвел взгляда.
