– Осмелюсь предположить, что именно по этой причине легат выбрал именно вас в качестве командира арьергарда, префект Катон. Вы ведь не случайно шли в авангарде армии. Первыми вступаете в сражение, последними выходите из него… Вы заработали себе серьезную репутацию, не так ли?

– Может быть, господин. Но главная проблема состоит в том, чтобы прожить достаточно долго, чтобы насладиться этой репутацией.

Остальные офицеры рассмеялись, и напряжение слегка спало. Катон краем глаза заметил какое-то движение, почувствовал, как что-то коснулось его щеки, поднял голову и увидел, что над горами появилась белая вуаль падающего снега. Остальные посмотрели в ту же сторону, и наступила тишина, которую, кашлянув, прервал Валент:

– Вы получили приказы, господа. Префект Парминий, начинайте отступление. Постарайтесь не шуметь, и пусть Фортуна будет на вашей стороне. Все свободны!

Снегопад усилился, его стена скрыла окружающую местность, и огни вражеских костров превратились в маленькие красные точки. Убедившись, что враг не заметит отступление римлян, Валент отдал приказ лучникам, и Парминий повел своих людей вниз, к побережью, вслед за ушедшей вперед армией. Когда они практически скрылись из вида, за ними последовала Первая когорта легиона; солдаты завернулись в плащи, закинули на плечи мешки и почти бесшумно зашагали по белой тропе – а снег продолжал покрывать деревья, горы и землю. Легат вскочил в седло и поскакал за последними солдатами, оставив в арьергарде Четвертую когорту и «Кровавых воронов».

После того как тусклые фигуры легионеров скрылись в темноте, мрачный Катон повернулся к Макрону:

– Пора начинать.

– Не могу сказать, что я испытываю особый энтузиазм, – проворчал центурион. – Когда эти парни приходили на службу, они едва ли рассчитывали на такой конец.

– Они мертвы, Макрон, и не узнают, что были унижены после смерти. К тому же, если б речь шла обо мне, я порадовался бы, что и после гибели могу послужить своим товарищам.

Ветеран с сомнением посмотрел на друга:

– Наверное.

– Кроме того, враг сумел нас обмануть, когда проделал такой же фокус с нами. Так что за работу. Я пошлю фракийцев вперед, чтобы противник не сомневался в нашем присутствии. Четвертая когорта пусть начнет переносить тела. Нам нельзя терять времени, Макрон. Чем скорее мы это сделаем, тем лучше. Снегопад скоро прекратится; мы же не хотим, чтобы варвары увидели, чем мы тут занимаемся?

– Да, господин префект.

Макрон кивнул и начал собирать солдат для переноски трупов. Половина из них продолжала держать оружие в руках, стоя за небольшим земляным валом, чтобы обмануть врага; остальные подошли к повозкам и стали выгружать трупы. Тела приносили к кострам и рассаживали их вокруг огня, словно они решили погреться. Как только с этим было закончено, Макрон приказал развести костры побольше, чтобы они продолжали гореть даже после ухода римлян.

Когда снегопад, наконец, прекратился, враг увидел сидевших римлян. Теперь они будут ждать до рассвета и только потом начнут атаку. К этому моменту легионеры успеют уйти на несколько миль. И, самое главное, не окажутся между двумя армиями варваров.

Катон повел «Кровавых воронов» вперед, рядом с тем местом, где были рассыпаны триболы. Свежий снег накрыл их белым покрывалом, и разглядеть опасность было трудно – наступив на них, лошадь или человек получит серьезное ранение.

– Мирон?

– Да, господин префект?

Катон размышлял о том, как следует расположить сотню всадников, оставшихся в его распоряжении.

– Я хочу, чтобы на каждом фланге стояло по эскадрону, еще два должны патрулировать пространство между ними. Один останется в резерве. Не нужно выдвигаться далеко вперед. И объясни всем парням, что они не должны преследовать вражеские патрули, если те начнут к нам приближаться. Мы не можем позволить себе участвовать в схватках.

– Слушаюсь, господин командир.

Катон ждал, когда его приказы будут исполнены, и наблюдал за врагом. Изредка он замечал далекие фигуры варваров, следивших за римлянами, но они почти сразу скрывались из вида. Наконец, Катон окончательно убедился, что враг не станет атаковать их позиции в ближайшее время, и вернулся к Макрону. Центурион наблюдал, как его люди рассаживают вокруг костра последних мертвецов. Задача оказалась достаточно сложной. Некоторые трупы успели закостенеть в удобном положении, и их удавалось легко пристроить возле костра. С другими приходилось повозиться – некоторых ставили или укладывали на землю, накрывая плащами, словно они пытались согреться. Зрелище получилось жутковатое. Пламя освещало изувеченные в сражении лица, челюсти разжались, глаза бессмысленно смотрели в пустоту. В жизни они бы сидели у костров, обменивались мехами с вином и шутками. Но теперь превратились в застывшие молчаливые тела – насмешка над недавней жизнью, которую они вели в армии. Все их воспоминания, опыт и желания навсегда исчезли.

Макрон накинул плащ на плечи последнего трупа и отступил на пару шагов назад, разглядывая свою работу. Потом он осторожно похлопал мертвеца по