подражает ей, как ошибочно думают некоторые критики.
Но судьба многих книг начинаться в насмешку и кончаться всерьез, подобно Пиквику. В процессе писания пародия была изжита, и возник своеобразный пафос, я бы сказала — пафос нового, классового трюка. Изобретенный в «Месс-менд» «трюк с вещами» носит не универсальный характер и не личный (как все трюки в романах и в кино), а рабоче-производственный, и быть другим он не может, потому что вещи делаются рабочими. Отсюда — плодотворность и удачливость темы, ее не надуманный, а сам собой возникающий романтизм.
Потом: никто не заметил (да и я сама — пока не дописала), что в основе «Месс-менд» лежит сказка — народная сказка о благодарных животных. Шуточная уголовная развязка внезапно превращается в «народную словесность».
И самое главное: книга легка — легка именно той трудной легкостью, какой стараются достичь в машинах и паровозах. Попробуйте написать так, как она написана. Это удается изредка, и я сама не могу больше повторить «Месс-менд».
Часть II Лори Лэн, металлист
Статья, проливающая свет на личность Джима Доллара[4]
В разгар предвыборной кампании, когда все мои скромные силы были брошены на защиту святого дела потребления злаков и ограждения жизни кроликов, сусликов, зайцев и других млекопитающих, умерщвляемых в нашем штате в удручающем количестве, толпа избирателей обратилась ко мне с просьбой.
Я принужден изложить эту просьбу, хотя она показалась мне богохульной:
— Защити нашего Доллара! — попросили меня избиратели. — На него возвели разную советскую литературу, будто бы он написан бабой. Это надо вывести начистоту. Доллар — американец. Что наше — то. наше.
Признаюсь, последнее соображение побудило меня согласиться.
Джим Доллар — отпетый преступник, злоумышленный писака и преехидный клеветник, но было бы бесполезно отказываться от того, что тебе принадлежит. С краской стыда на лице утверждаю и провозглашаю:
Доллар — американец. Поскольку он мужчина, само собой ясно, что он не женщина. Джим Доллар существует, и больше того: я лично, к глубокому моему прискорбию, имел столкновение с этим несимпатичным человеком, в продолжение которого имел случай убедиться в его испорченности и злонамеренности.
Дело было так. Незадолго перед прошлыми выборами ко мне в кухню вбегает, запыхавшись, молодой человек в одежде батрака и со слезами на глазах просит моего содействия:
