погубило их при таком могуществе.

Вернувшись из северного похода, Эрхегорд на два года задержался в крепости Устендол. Распорядился расширить горную тропу, выдолбить в скалах настоящую дорогу, а сам занялся лигурами – тем немногим, что ему и оставшимся в живых четырем спутникам удалось вынести из Таильской пещеры, а заодно обследовал необжитые глубины Пекель-Зорда.

Узнав силу и власть лигуров, Эрхегорд распорядился раздать их своим приверженцам и наместникам городов. Так он начал укреплять и расширять свои владения.

И только Бауренгорд, родной брат Эрхегорда, воспротивился лигурам: «Однажды придет расплата. Быть может, не сейчас, а многие годы спустя, но твою славу сменит твоя погибель. Мы не знаем, как умерли Предшественники. Не знаем, сами они сотворили лигуры или, подобно нам, беспечно нашли их в горах. Но знаем, что ни лигуры, ни физическая мощь не спасла Предшественников от гибели. И мы повторим их судьбу. Только наша участь будет страшнее».

Эрхегорду такие слова не понравились. Он спешно вернулся в Лощины Эридиуса. С боем вошел в престольный Вер-Гориндор. Окончательно утвердил свою власть – объявил себя Венценосным ойгуром всех Земель.

Бауренгорд отправился в изгнание, где и собрал вокруг себя первых фанатиков – основателей ангора[15] нерлитов. Несмотря на их проповеди, лигуры быстро разошлись по городам и последующие века помогали укрощать природу Земель, строить новые крепости, покорять южные селения. Ведь и у нас, в Багульдине, хранится свой лигур.

– Что он делает?

– Укрепляет камень. Делает его крепче дианита. Такой закладывали в крепостные стены на границах. У нас заложили в основание Свирной башни; благодаря ему и, конечно, кумаранскому камню башня выдерживает напор свира, все эти века не знает ни трещин, ни обвалов. «Однажды придет расплата». «Здесь начинается наша слава и наша погибель». Быть может, расплата уже пришла? – Сольвин нервничал и потел все больше. Мокрой тряпкой тер ладони и лоб. Ослабил один из кушаков, то и дело одергивал полы рубахи. – Быть может, Эрхегорд тогда разбудил черную смерть Предшественников – силу, погубившую их и дремавшую бесчисленные века?

– Хубистан? – спросил я.

– Хубистан?.. Не знаю. Разве так уж важно, как это назвать и какую форму оно обретает?

– Почему он не нападал раньше?

– Раньше?.. – Сольвин растерянно пожал плечами. – Раньше тоже случалось всякое… Но люди всегда верили в защиту лигуров. Быть может, Хубистан только сейчас обрел полную силу. Или ждал чего-то…

– Вы думаете, туманом затянуло не только Багульдин?

– Что? – не понял Сольвин.

– Мгла могла покрыть все Земли, – предположил я, по-прежнему считая Хубистан суеверной выдумкой.

– Не думал об этом… – с безумной улыбкой протянул хозяин подворья. – Но… кажется, мы подходим к самому интересному. Я чувствую. Скоро вы все поймете. «Однажды придет расплата»… Ведь в Таильской пещере нашли проход к нижнему горизонту. Лестницу. Она была прикрыта плитой, и ее долгое время не замечали. А тут… И… – Сольвин начал путаться в словах. Его руки дрожали. – За несколько лет до гибели Эрхегорд спустился по ней с отрядом муинов – своих телохранителей. Они… Его не было пять дней. А потом… Он вернулся один. Один. Весь окровавленный, с глубокими гнойными ранами. В одной руке держал меч, в другой – отрубленную голову огромного, прежде неизвестного зверя. Полностью слепого, с роговыми пластинами на коже. Внутренности зверя свисали из шеи и подрагивали, будто были живые. Мерзость… Обман. Будьте готовы!

Сольвин обнажил кинжал. Клинок дрожал в его руке. Хозяину подворья пришлось опереться на стол.

– Как же трудно… Каждый раз… Будьте готовы, он уже близко. Он придет меня убить. Мерзость. Позовите кравчего! Вы не подумайте, я не хочу… Он мог вернуться… Ах нет, ему бы сразу сказали…

Не понимая, что происходит и откуда ждать угрозы, я встал с козетки. Положил руку на рукоять меча. Неотрывно смотрел на дверь. Думал, что она может в любой момент распахнуться. Дверь была закрыта на засов изнутри, но сильный человек при желании мог его выломать.

– Ваш гость будет один? – спросил я.

– Никто не знал, что там случилось, в нижнем горизонте. Никто туда больше не спускался. – Сольвин не слышал меня. – И откуда там взялись дикие звери? Эрхегорда еще неделю била дрожь. Он бредил, кричал. Никогда прежде его не видели таким, даже после самых кровавых сражений с южными племенами. А потом… – Хозяин подворья прикрыл глаза. Его дрожь стихла, но кинжал едва держался в ослабевших руках. – Потом Эрхегорд приказал замуровать вход в Таильскую пещеру. Выставить караул и никогда никого к ней не подпускать. «Однажды придет расплата, и наша слава станет нашей погибелью».

Кинжал выскользнул на камшитный ковер. Мягкий удар.

– Я ведь теперь и хмель почти не пью…

– Что?