— Может, дети будут?
— Мне троих хватает, хотя я не против мальчика.
Последнее я буркнул совсем тихо.
— А почему ты нам не сказал, что у тебя девушка есть? — продолжила допытываться мама.
— Мам, если бы я тебе про всех своих девушек говорил, у тебя бы страниц в блокноте не хватило. Чего зря говорить? К тому же в данной ситуации это, наоборот, хорошо. Всё, что происходило за последние дни, ее никак не коснется. Никто о ней не знает, Никулин только и Лев Лесенко с женой. Ходили вместе как-то на один концерт.
— Но ты нас познакомишь? — уточнила мама.
— Чуть позже, хорошо?
— Хорошо, — вздохнула она.
— Сейчас все внимание! Вы, как я вижу, закончили ужинать, я хочу сказать вам вот о чем. У меня появились срочные дела, которые надо решить, поэтому сразу извиняюсь, но я исчезну на несколько недель. Дочки останутся у вас, пока я не вернусь. Это необходимо, и расспрашивать о причинах не надо. Поэтому добавлю, когда Толик, как и вчера, увезет бабушку с дедушкой домой, я уйду. Охрана снаружи об этом знать не должна. Бать, я тебе потом отдам письмо, передашь старшему, когда они обнаружат мое исчезновение, а так старайтесь вести себя так, как будто я дома, но болею. Говорите всем, что с постели не встаю. Охрану проинструктируют. Мне нужен надежный тыл. Я могу на вас надеяться?
— Я отвечу за всех, сын, — встав, сказал отец. — Раз для тебя это так важно, то ты можешь рассчитывать на нас. Мы же твоя семья, мы тебя не подведем. Не волнуйся.
Остальные подтвердили слова отца.
— Выберете сами, кто вместо меня будет болеть и лежать в постели, подобная кукла должна быть обязательно. Мама, сделай мне бутербродов с собой. Через час я ухожу.
— Хорошо, — тихо ответила мама.
Спустившись вниз, я стал собираться. Старый мой фибровый чемодан, в котором отец хранил рыболовные снасти, был принесен из сарая и наполнен вещами. На дно положил наган и узелок с двадцатью патронами. Из денег у меня было с собой полторы тысячи. Подумав, я отделил пятьсот рублей, решил оставить их родителям. Остальное убрал в карман. В чемоданчик же ушел и узелок с продовольствием, что заготовила мама.
Прихватив чемодан, я поднялся наверх и, поставив его у вешалки, подошел сзади к маме (она возилась у плиты) и, поцеловав ее в макушку, сказал:
— Пора.
Попрощавшись со всеми, дождался, когда Толик и бабушка с дедушкой сядут в машину и начнут выезжать со двора, я тихо выскользнул через окно с другой стороны дома и, поскрипывая молодым снежком, через огороды направился к соседним участкам.
— Вот и началась моя охота, — пробормотал я, потрепав по холке сторожевого пса, что бегал по участку соседей и, отодвинув доски в заборе, выскользнул на параллельную улицу.
Через пять минут я скрылся в ночной темени улиц Киева, редко где освещаемого фонарями. Начавшийся снежок заметал мои следы.
Искать меня вряд ли будут. Я действую в интересах конторы. К тому же когда еще обнаружат? Отец должен утром выйти и сказать, что я заболел. Ночной горшок будут выносить. Мама — бегать с тревожным видом (она хорошая артистка), вот бы дочки да сестры не подвели, а то у них что на уме, то и на языке. По садику знаю. Всё, что происходит в садике, до мельчайших подробностей мне сообщают мелкие, ну и воспитателям, соответственно, что происходит у нас на квартире. Вот я с воспитателями и договорился: я не буду возмущаться порядками в садике, они не будут распускать слухи, что происходит у меня на квартире. Но, думаю, можно и рискнуть, тем более я провел среди них разъяснительную работу. Вроде запомнили, надо говорить, что папа болеет. Да и тетки за ними присмотрят.
Так что ориентировочно у меня не больше суток, когда о моей пропаже узнают в Москве. Это по минимуму, могут и через пару дней узнать, если мои хорошо сыграют. В охране хоть и молодежь, что уцелела в перестрелке, но и опытные есть. Раскусят игру быстро.
Аэропорт встретил меня сиянием огней и шумом взлетающего самолёта. Работает, я-то думал, с начавшимся снегопадом закроют, на поезде придется ехать. Ан-нет, вот летают. Когда очередной самолет на Москву, я узнал заранее. Толик, прежде чем везти бабушку с дедушкой, сходил в магазин по позвонил с уличного телефона-автомата.
Отдав частнику, что меня подвёз, рубль, я взял чемодан за кожаную потрескавшуюся ручку и поспешил в здание вокзала.
Пройдя в кассу, я сообщил кассирше:
— Бронь на московский самолет.
— Фамилия?
— Андреев.
