что два парня, которых приметы разосланы по всему предместью, вполне себе парни ничего даже. А бабкина светлая память ощутимо пошатнется, если они перекопают ее сад. Один младенческий труп там уж точно есть, но я полагаю, что их существенно больше. Вот, собственно, и все. Знаешь, это охотничий принцип: не работаем дважды в одном месте, но – как знать, вдруг доведется сунуться в те края еще раз, а когда тебя ищет каждая собака, работать как-то не с руки.

– Съездим, – кивнул Курт. – Перекопаем. Или при следующей встрече я скажу тебе, что можешь заглянуть к тому барону на кружечку, или – что ты убил невинную старушку.

– Поверь, – возразил Ван Ален мрачно. – И без этого доказательств было довольно – это кроме того, что она нас с братом едва не свернула в бараний рог. Старая карга – Сатана в юбке.

– Макс, – тихо произнес Бруно, и Курт обернулся к лестнице, глядя на Хагнера, идущего вниз неспешно и словно бы нерешительно. На последних ступенях он остановился, оглядывая трапезный зал, и снова двинулся вперед, ступая осторожно, точно по льду.

– Все это кажется небылью, – без приветствия пояснил парнишка, остановившись подле стола, и так же медленно уселся напротив, рядом с Ван Аленом. – Кажется, что все это приснилось…

– Это нормально, – усмехнулся охотник, наливая на самое донышко стакана. – Первая стычка, первая добыча, первая кровь. Главное, что этот свой первый бой ты можешь вспоминать без стыда; для новичка ты был вполне на высоте. А для встряски, – наставительно добавил он, поставив перед Хагнером стакан, – держи. Не помешает.

– Не думаю, что это хорошая идея, – настороженно скосив глаза на стол, возразил тот, и охотник придвинул стакан ближе:

– Не ломайся. Давай. За победу. Если, разумеется, твой опекатель не возражает; он, помнится, грозился ограждать тебя вовсе от пива…

– Можно, – согласился Курт, и Хагнер, помедлив, одним движением схватил со стола стакан и опрокинул в рот, подавившись первым же вдохом и закашлявшись.

Охотник шлепнул его ладонью по спине, усмехнувшись; тот пригнулся к столешнице, отерев выступившие слезы, и зашипел, когда цепь на запястье скребанула по щеке.

– После ужина снимем, – сказал Бруно, и Хагнер, протолкнув комок в горло, качнул головой, с усилием выговорив:

– Скоро ночь. И, знаете, мне больше пришлось по душе так, с кандалами.

– А монашек прав, – уже серьезно возразил Ван Ален. – Теперь эти железки ни к чему. И веревки тоже. Просто пересидишь в той самой комнате, за закрытой дверью, и всё. Если ты в самом деле намерен когда-нибудь справиться с собою, не злоупотребляй такими уловками; чем чаще будешь сходиться со своим зверем, тем быстрее совладаешь с ним.

– Думаете, совладаю?

– А куда ты денешься, – хмыкнул охотник, и Хагнер вяло улыбнулся в ответ. – Просто не забывай, кто ты есть. А с тем, кто ты, ты вчера окончательно определился… Наконец-то, – обрадованно выговорил Ван Ален, завидев трактирщика, приблизившегося к столу с пбрящей миской. – Завтрак.

– Придется таки разбудить супругу, – заметил Курт, кивнув на рыцаря и Карла Штефана, появившихся на лестнице. – Сейчас ее умения будут весьма востребованы; после вчерашнего аппетит у всех будет зверский.

– Я уже потерял счет всему, – вздохнул Велле, – и даже не стану спрашивать, кто будет возмещать мне все эти разрушения. Понимаю; стечение обстоятельств, кого тут обвинишь… Поэтому небольшая затрата уже, если это кормление будет безвозмездным. Как товарищам по несчастью.

– У меня к тебе еще одна просьба, – остановил его Ван Ален, когда трактирщик развернулся, уходя. – В начале лета я появлюсь здесь снова. Весной, как снег сойдет – будь добр, отыщи мой арбалет раньше, чем его найдет кто-то из твоих постояльцев. Если возвратишь мне его в целости, я в долгу не останусь.

Тот, молча кивнув, отошел к соседнему столу, куда осторожно, кривясь и держась за ребра, подсел Карл Штефан, и Курт махнул рукой:

– Идите к нам, Элиас. Как вы? – осведомился он, когда рыцарь присел рядом, и фон Зайденберг вздохнул:

– Не лучшим образом, майстер инквизитор. Я не успел ничего сделать и, в чем главный позор, пропустил все самое главное.

– Побойтесь Бога, – укоризненно возразил Курт. – Вы убили одну из тварей сами и оказали помощь в убийстве вожака, немалую, причем. Некоторое отсутствие опыта, разумеется, сказалось, однако я признаю, что ваши воинские навыки вполне достойны похвалы.

Рыцарь с сомнением покривился, вздохнув, однако возразить не успел – Карл Штефан, поднявшись, подступил ближе к их столу и старательно кашлянул, привлекая к себе внимание. Курт обернулся, глядя на него с вопросительным ожиданием, и парень нерешительно произнес, переминаясь с ноги на ногу и косясь на охотника:

– Я хотел бы поговорить с вами, майстер инквизитор.

– Да? – подбодрил он, когда Карл замялся, и тот продолжил все более неуверенно:

– Я… хотел вас попросить… Не сдавайте меня.

– Почему я так и знал? – хмыкнул Ван Ален, и тот повысил голос, заговорив чуть тверже: