немедленно!

– Дамочка, – еще более повысил голос Курт, – не знаю уж, как иначе обратиться к безликому голосу; если вы и впрямь просто путница, призываю вас рассудить разумно. Вы стоите у двери, в которую хотите войти, и на вашем месте я бы не спорил с тем, от кого зависит, откроется ли эта дверь. Назовите имя, скажите, откуда идете и как добрались до этого трактира, иначе вы останетесь там до скончания веков.

– О, Господи! – надрывно выкрикнула она. – Мы с мужем ехали из города, наши лошади пали, мой муж умер в снегу, я не знаю, сколько бродила в метели одна, я замерзла и голодна! Меня зовут Агата Химмель, если тебе это так интересно, и поверь, если мой труп найдут у твоей двери, если узнают, что это по твоей вине, ты распрощаешься с лицензией мгновенно и навсегда! Отопри немедленно, пока я не замерзла здесь насмерть!

– Агата Химмель, – повторил Курт тихо, обернувшись к постояльцам. – Кто-нибудь из городских знает ее? Мария? Феликс? Судя по заявлениям, женщина должна быть не из низов, зажиточная.

– Ну, – нерешительно согласилась беглянка, – я знаю, что такая есть… даже видела…

– Ее голос?

– Не знаю, но…

– «Но» в нашем положении не принимается, – осек Курт, снова обратясь к двери и заговорив в прежнем тоне: – Как вы попали сюда?

– Ногами, идиот! – сорвавшись на хриплый визг, откликнулся голос. – И они болят! Открой мне, мерзавец, сию минуту!

– Майстер Гессе, – с нерешительной строгостью окликнул его фон Зайденберг, – вам не кажется, что вы в самом деле перегибаете палку? Напомню ваше же предостережение следить за собственным здравомыслием. Ведь вы, полагаю, не запамятовали, что находитесь в трактире?

– Как ты себя чувствуешь, Макс? – осведомился Курт, не ответив, и торговец возмущенно приподнялся с места, бросив:

– Вы посмотрите на него! За дверью умирает от холода несчастная, а его интересует здравие зверя!

– Так как? – повторил он, оставив слова Феликса без внимания; Хагнер едва заметно дернул плечом:

– Не очень.

– Ночь приближается, – неспешно проговорил Ван Ален, тоже поднявшись. – Это ты хочешь сказать?

– Мы открываем дверь, она входит, проходит полминуты – и здесь уже два зверя. Не слишком ли вовремя она явилась?

– Бывает ведь всякое, – возразил трактирщик. – Майстер инквизитор, быть может, ей и впрямь посчастливилось? А вы, протянув время, тем самым убьете ее.

– Открой немедленно! – потребовал голос снова, и в доски опять ударили костяшки сжатого кулака. – Открывай, скотина, или я отсужу у тебя твою забегаловку и сделаю из нее приют для прокаженных!

– Какой занятный lexicon для горожанки с положением, – отметил охотник, с сомнением глядя на запертую дверь. – С другой стороны…

– Да нет никаких сторон, – решительно отрезал торговец. – Отоприте дверь, майстер инквизитор, и впустите ее. Или хотите взять еще один грех на душу?

– Моя душа не ваша забота, и грехов на ней будет столько, сколько сочту нужным… Каким путем вы пришли сюда? – вновь повысил голос Курт, и из-за двери послышалось:

– Какие еще пути, ты видел, что творится вокруг? Метель, болван! Буря!

– Майстер инквизитор, – уже уверенней заговорил фон Зайденберг, – я понимаю – вы имеете полное право сказать, что однажды я вас не послушал и ошибся, однако… Сами понимаете, зримых доказательств вашей подозрительности нет. Ее крайняя неучтивость вполне понятна и, поверьте, это явление нередкое.

– Уж это точно, – согласился Карл Штефан. – Женщины из семей «отцов города» – это вам хуже любых оборотней, бывает… Но я на вашей стороне, майстер инквизитор. Безопасность прежде всего.

– Помолчи, ничтожный трус, – повелел рыцарь раздраженно. – Твое мнение здесь не существенно.

– Ваше, к слову, тоже. Неужто до сих пор не поняли? Все будет решать только он.

– Он прав, майстер инквизитор? – нахмурился рыцарь. – Вы не будете принимать в расчет нашу точку зрения?

– Он прав, – согласился Курт. – Безопасность прежде всего. И он прав: именно я решу, что не безопасно.

– Впусти меня в свою халупу, мерзавец! – в паре со стуком потребовал голос; он снова подступил к двери.

– Я не владелец этого трактира, – пояснил Курт, – посему ваши угрозы на меня воздействия не имеют. Советую успокоиться.

– Побудь на моем месте, кто бы ты ни был, и тогда поговорим о спокойствии! Впусти немедленно!

– Как еще вы намерены проверить ее благонадежность? – с хмурой язвительностью уточнил фон Зайденберг, невзначай опустив ладонь на рукоять. – Не вынуждайте урезонивать вас, майстер инквизитор.

– Это угроза?

– Эй! – остерегающе окликнул Ван Ален, и рыцарь повысил голос:

– Момент главного выбора, Ян. Одно дело – защитить мальчишку, но совсем другое – оставить на погибель человека. С кем ты теперь?