– Наверняка.

– А ведь они, в отличие от меня, церемониться не станут; эти, если дойдет до крайностей, бить будут на поражение…

– Будут, – согласился Курт, и охотник кивнул:

– К черту. Я с тобой. Но смотри, парень, – жестко выговорил он, приподняв к лицу Хагнера сжатый кулак, – если выяснится, что ты того не стоил – найду, даже в инквизиторских застенках; найду и сердце вырву.

– Идем, – поторопил Курт, когда парнишка лишь молча поджал губы. – Не думаю, что мой помощник сможет долго держать оборону.

– Не говори ни слова, – предупредил Ван Ален, подтолкнув Хагнера к двери. – Даже не думай ляпнуть хоть что-то – сам видишь, добром это не кончается. Держи язык за зубами, а зубы…

– Я понял, – отозвался тот коротко.

Курт лишь молча отстранил его с пути, подвинув назад, и в коридор вышел первым. Уже здесь слышны были голоса, встревоженные и громкие, доносящиеся из трапезного зала, однако галдеж смолк, когда их троица появилась на последних ступенях лестницы.

– Ну, вот и вы, наконец, – нетерпеливо отметил фон Зайденберг. – От вашего помощника толку немного; что происходит, майстер инквизитор?

– Бруно, – не ответив, окликнул он, и помощник, поднявшись со своего места напротив понурившегося торговца, подошел ближе. – Сядь, – приказал он Хагнеру, развернув его к столу позади себя.

Ван Ален остался стоять, где был, между противоположным столом и лестницей; Курт с усилием, все так же молча, выдвинул скамью из-за соседнего стола и уселся на столешницу перед Хагнером, поставив на край скамьи ногу. Теперь пройти к парню было нельзя, не прыгая при этом через мебель или живых охранителей, однако Курт от души надеялся, что удастся обойтись словами. Вот только какими?..

– Что – тут – происходит? – повторил рыцарь с расстановкой. – Вам что-то известно, майстер инквизитор, вы мне не показались удивленным при виде пустой комнаты. Ваш помощник тоже знает что-то и отмалчивается довольно неуклюже. Надеюсь, сейчас вы намерены объяснить нам, в чем дело.

– Намерен, – согласился Курт, обводя взглядом собравшихся и видя ожидающие взоры. – С одним условием. Сперва говорю я, вы молча слушаете. Все вопросы, претензии, бунты – после. Это – понятно?

– Чую неприятности, – кисло произнес Карл Штефан. – Даже как-то и слушать расхотелось.

– Говорите, майстер инквизитор, – со вздохом предложил трактирщик. – Мы будем слушать.

– Хорошо, – кивнул Курт, не зная, с чего надлежит начинать – бывать в роли оправдателя и тем паче заступника доводилось нечасто, и нужные слова складывались с трудом. – Я не стану объясняться долго и сразу перейду к главному: за эти дни мы узнали, почему оборотень устремил свое внимание именно на нас и для чего прилагает к этому столько сил. Волею случая все мы оказались рядом с тем, что он хочет получить; точнее – кого. Среди нас находится его сын, о существовании коего ему стало известно не так давно и которого он теперь во что бы то ни стало желает увести с собой.

– Ах ты, черт… – охнул Карл Штефан, ошеломленно глядя за его спину. – Мальчишка…

– Увы, – кивнул Курт, не возмутившись нарушением договоренности, однако повысив голос, дабы предварить возможные реплики прочих слушателей. – Нас же с вами как очевидцев этого события ожидает участь довольно неприятная. Как вы сами понимаете, мы должны быть убиты – все до единого, чтобы не осталось свидетелей произошедшего, а также тех тайн, что стали нам известны за время нашего невольного общения с оборотнем. На это он не пожалеет никаких сил. Это говорилось уже не раз, однако в свете последних новостей должно стать ясно каждому: у нас нет иного выхода, кроме как одолеть его.

– А она-то что ж… – несмело проговорил трактирщик, выждав мгновение тишины. – Она к нему ушла? Почему ж сына не взяла с собой?

– Совсем идиот? – не слишком любезно осведомился Карл Штефан. – Она к нему рванула, чтобы повиснуть на шее и рассказать, какие он нехорошие вещи творит – ну как пристыдится, поплачет с нею вместе и возьмет… лапы в лапы. Влюбленные девки половину мозгов теряют на ходу крупной россыпью.

– Скотина, – с чувством прошептала Мария, и он пожал плечами:

– Так ведь правда.

– О чем вы здесь говорите? – возмущенно возвысил голос фон Зайденберг. – Вы хоть понимаете, что это все означает? Это значит, что с нами, здесь, в этом трактире, находится такой же зверь!

– А ведь правда, майстер инквизитор… – растерянно проронил торговец, отодвинувшись назад и глядя на Хагнера с внезапным ужасом. – Ведь выходит, если сын твари, то и сам тварь… или нет?

– Увы, – повторил Курт, и вокруг спустя миг безмолвия вновь разом вспыхнул гвалт на разные голоса.

Бруно напрягся, глядя на него с нетерпением и опаской, сдвинувшись чуть в сторону, ближе к столу, Ван Ален остался стоять на месте неподвижно и безгласно, и Курт умолк тоже, не пытаясь пресечь нарастающий гомон.

– Вы ничего не хотите сказать? – перекрыв прочих, на пределе крика бросил рыцарь, и он пожал плечами:

– Я жду.