Михаил смущенно подумал, что за всю неделю даже не вышел на эту лоджию, как-то не до цветов, хотя отсюда прекрасный вид на город.

Азазель по-хозяйски сел в кресло, что во главе стола, но развернул в сторону красочной панорамы.

– На прозрачных крылышках? – переспросил он. – Как у насекомых?.. А я видел картинки, где у них огромные белые крылья, как у откормленных гусей.

– Как у лебедей, – поправила она чуть обиженно, – лебеди – это красиво, а гуси вкусно.

Азазель насмешливо хохотнул:

– Синильда… Ты что, всерьез принимаешь эти примитивные басни деревенских дурачков насчет крыльев? Как только увидишь в каком кине ангела с крыльями, плюнь и сразу выключи. Мне кажется, тупой народ уже со Средневековья ничего не читает, кроме заголовков.

Она распахнула прекрасные глаза во всю ширь и в непонимании похлопала ресницами:

– Но ведь…

Он сказал назидательно:

– Сказано, что у Сатана, или Люцифера, как его иногда зовут, до бунта было двенадцать крыльев. А за то, что соблазнил Еву… да-да, в самом прямом смысле, то ли приняв облик Адама, как говорят защитники Евы, то ли в своем виде… а он был блистающим красавцем, Господь оторвал у него шесть крыльев и понизил в должности, это твердо установленный богословами факт, что не подлежит сомнению. А теперь представь, как это летать с шестью крыльями? Не можешь? Тогда вообрази, как мог летать с двенадцатью!..

Она ответила растерянно:

– С шестью невозможно… с двенадцатью еще невозможнее… Но ведь крылья… Какой же ангел без крыльев?

– Если ангелы передвигаются моментально, как сказано в священных книгах, то при чем тут крылья? Они только для опоры о воздух, как сказал великий Нестеров. Хотя птицы открыли его закон еще раньше, но промолчали.

Она спросила шепотом:

– Тогда… зачем они?

– Птицы?

– Крылья!

– Это не крылья, – сообщил Азазель назидательно, – это знаки отличия. Лычки, как говорит здешняя интеллигенция на диванах. Не для полета! Это чтоб отличать майора от полковника.

Она с облегчением заулыбалась:

– Клево! В самом деле звучит клево. Я чуть было не поверила, вы оба такие серьезные-серьезные…

– Это Мишка серьезный, – сообщил он. – И вообще положительный. На него что ни положишь, то и везет. А я вот непостоянный, потому что творческая натура, идет на барабаны моя шкура!.. Я даже петь умею! Хочешь, запою, так запою?

Она сказала испуганно:

– Азазель, пощади!

Михаил не стал дожидаться вечера, Синильда улыбалась так ласково и таинственно, что, когда посмотрела на него как-то особо и медленно направилась по направлению к его комнате, он поднялся и, как завороженный, пошел за нею.

И весь день прошел, как в сладком чарующем тумане. Он наслаждался покоем, раскинувшись на роскошном ложе, а Синильда сидела рядом и, держа в руке огромную гроздь прекрасного винограда, дразняще кормила его по одной виноградинке и дольками апельсина.

Быть человеком, мелькнула крамольная мысль, вообще-то прекрасно. Если удержаться на светлой стороне, как вот удается Синильде и что очень трудно для остальной массы потомков Адама, среди которых практически все потомки Каина, убийцы родного брата, что с той поры никак не удается вытравить из людей.

Синильда спросила заботливо:

– Ты чего нахмурился? Что-то не так?

– Все прекрасно, – заверил он торопливо. – Просто подумал, почему не всю жизнь так?

Она светло улыбнулась:

– Наверное, чтобы оттенить такие дни?

Он задумался, а она сбросила халатик и, скользнув к нему, прижалась всем телом.

– Не думай о серьезном. Просто живи.

Утром она умчалась в свой дизайнерский центр, где проходит обучение на строителя небоскребов, Азазель закрыл за нею дверь и сказал с тоской опечаленному Михаилу:

– Здесь жизнь бурлит, а мы все не успеваем!.. Нужно отыскать и покарать Братковича, что организовывал покушения, но когда нужно выбирать между наказанием этой мелкой сволочи и спасением мира…