углубление, очевидно, ложе реактора. Там был закреплен куб темного металла, оплетенный сетью проводов, – нечто куда более современное, чем сама платформа, наводящее на мысли об орбитальных технологиях. Провода в защитных кожухах тянулись, словно тела десятков змей, уходили в стены, карабкались по потолку. Видно было, что схему собирали спешно. При падении некоторые связи порвались, перегрузки в узлах вызвали локальные возгорания. Система пыталась справиться с этим: сверху из пожарных спринклеров выстреливали струи пенного раствора, который застывал причудливыми завитками, от чего казалось, что в помещении царит зима. Дежнев еще раз обвел зал напряженным взглядом. Ничего не двигалось.

Он вошел, медленно, сторожко. Стараясь не оступиться, двинулся вдоль стены, оставляя реакторный бассейн справа. Где же Мубарак? Сухорукий стоял на коленях, опираясь здоровой рукой о край бассейна. Голова чернокожего гиганта была странно наклонена. На черной поверхности легкого скафа вспыхивали блики пожара. Тихон секунду присматривался к врагу, потом рискнул приблизиться. Вождь трясунов был мертв, ему выстрелили в спину, и, похоже, давно – кровь запеклась. Скаф пробит в нескольких местах, форсированный керамопласт потрескался, набух, но пули не вышли наружу. Однако дикая темная сила, обитающая в этом опасном, хищном человеке, толкнула его на последний смертоносный бросок копья и даже в смерти не давала расслабления, заставляя умершего стоять вертикально.

Дежнев обошел Мубарака, приблизился к странному двигателю и отпрянул. К вертикальной грани куба, почти скрытый массой проводов, был примотан человек. Его тело, казалось, мерцало, то совсем исчезая, то проявляясь вновь. Прозрачный!

Тихон подобрался поближе, разглядывая необычный скаф. Там, где раньше были отростки-щупальца, теперь зияли дыры, а в них поблескивали склянки автостимуляторов. Ска-невидимка был соединен с кубом, включен в систему. А вот страшной маски, которую Дежнев видел в Москве, больше не было. Тихон включил фонарик на винтовке, освещая Прозрачного, и вздрогнул. В первое мгновение Дежневу показалось, что это его собственное лицо, но потом стали видны различия. Волосы короче и темнее, нос прямой, без следа старого перелома. И все же сходство было очень велико! Веки Прозрачного дрогнули, яркий свет заставил его очнуться. Он открыл глаза, жуткие и черные от кровоподтеков, и сверху вниз глянул на Дежнева.

– Ты… все-таки встретились… – прохрипел человек и оскалился в болезненной улыбке. – Какое сходство! А ведь отцы у нас разные.

– Ты сын Дюлака и… Ольги? – догадался Дежнев, вспомнив рассказы Цайгори.

– Ольги? Да, братец, только я называю ее мамой.

Человек сплюнул, и Тихон почувствовал сладковатый запах шая. Похоже, трясуны накачали пленника наркотой.

– Как тебя зовут?

– Эной.

– Зачем ты преследовал меня?

– Мне нужен был синхрон, это могло помочь отцу.

– Каким образом?

– После провалов лунных исследований надежда была только на этот проект. Цайгори со своими аватарами выдохся, ничего придумать не мог, а Дежнев уничтожил все записи… спрятал прототипы… Отца лишили финансирования и выслали к черту на рога, куда лететь года три, наверное…

– И ты решил отомстить.

Тихон вспомнил отметины от уколов на шее отца.

– Нет! Я никого не убивал. Только хотел получить синхрон… Честь семьи… Я пришел, а он начал рассказывать сказки… Говорил: все не так, как кажется…

– А как мать… Ольга? Она знала?

– Нет. Отправилась с отцом. Я остался один.

В словах Прозрачного прозвучала невольная горечь, и тут Дежнев понял, что они похожи. Это одиночество было знакомо ему.

– Тебе нужно было прийти к нам… ко мне.

Тихону стало жалко Эноя, ему на мгновение подумалось, что их история могла бы сложиться иначе.

– Издеваешься? Мне пресмыкаться перед жалкими умбрами, которые лишили меня всего? – яростно прохрипел Эной и закашлялся, дергаясь в путах.

– Я сейчас.

Дежнев подскочил в Мубараку, сорвал с его пояса нож.

– Нет! Не трогай! Просто послушай… Мне нужно, чтобы кто-то знал… – Злость покидала Прозрачного, как вода дырявый бурдюк. – После того как твой человек взорвал храм, я потерял сознание. Не знаю, но думаю, я спас его, того китайца. Медуза – гордость отца. Очень мощный скаф, его делали для работы во внеземных условиях. Выдерживает огромные нагрузки, радиацию, даже в космосе можно действовать. Я накрыл его собой, твоего друга, понимаешь? Но эти решили, что китаец мертв. Даже смотреть не стали. Матео, тот бы, конечно, отрубил твоему человеку голову, сделал трофей. Но Мубарак – другое дело. Ему до мертвых дела нет, он даже не людоед. Этот демон решил, что я угрожаю его власти, и велел схватить меня. Потом были наркотики и допросы. Видимо, я не выдержал и рассказал, где прячу корабль. Они взяли двигатель и запустили этого… монстра. Я даже не знал, что такие платформы существуют. Из меня сделали трансформатор. – Эной усмехнулся, но тут же скривился от боли, глаза его закатились. Он уже не говорил,