Настроение отчего-то просто зашкаливает. То ли выброс адреналина тому виной, то ли моя всегдашняя залихватская удаль, что накатывает в те моменты, когда дело начинает пахнуть керосином, – неважно. Я уверенно пересекаю холл, поглядывая по сторонам с видом собственника. Знаю, что меня уже ждет заказанная загодя машина.

Вот и она, кстати. Стоит у самого выхода. Обычная четырехколесная легковушка, отличающаяся от отечественных аналогов разве что своими внушительными размерами. И никакой цистерны на ней сверху нет! Факт этот окрыляет, прибавляет к моему настроению новые плюсовые баллы. Хочется петь. Но петь нельзя, и потому я торопливо закрываю свой рот, из которого уже начинает вырываться первый куплет «Интернационала».

Водила в кепке «пирожком» откровенно напоминает армянина. Такой же черноволосый, смуглый, с улыбчивым лицом. Не смущает его ни моя продолговатая зубастая морда, ни роскошный чешуйчатый хвост, который я беззастенчиво вывалил на соседнее сиденье, заняв таким образом всю заднюю часть транспортного средства.

– Тебе куда, братишка? – спрашивает он с легким южным акцентом, словно и впрямь явился оттуда, куда мне уже никогда не вернуться.

– В тюрьму.

– Ну, в тюрьму, так в тюрьму.

Авто медленно трогается с места и начинает катить по городу. Я прилежно глазею по сторонам с видом туриста, раз за разом прокручивая в голове план предстоящей операции. Так, одноразовый пропуск в тюрьму есть, есть разрешение на посещение Карама Беруспериона с целью отпущения его грехов. Весьма удачно получилось, что посол, послуживший прототипом для изготовления костюма-имитатора, по совместительству являлся еще и служителем церкви.

Что ж, осталось дело за малым. А потом… О том, что будет потом, я старался даже не думать. Ни Эльвианора, ни Махама не были посвящены в последний, завершающий этап плана. Не были – потому что этого этапа попросту не существовало. Да, я придумал как вызволить экс-диктатора и вернуть его в объятия дочери, но вот на то, чтобы разработать план по собственному спасению, у меня не хватило ни воображения, ни времени. Ну да ладно. Матушка-фортуна всегда благоволила ко мне, авось не оставит и в этот раз, выкинет какой-то очередной фортель, благодаря которому, я вновь окажусь в «дамках».

Выбрался из авто, не забыв облагодетельствовать водителя хорошими чаевыми и, мысленно перекрестившись, побрел навстречу судьбе, что маячила сейчас у бронированных ворот каменной цитадели в лице двух рослых охранников, затянутых в щеголеватые угольно-черные мундиры имперской гвардии.

Карам смотрел на свою дочь и не узнавал ее. Казалось, внешне она ничуть не изменилась – все та же милая, наивная глупышка Эльви, не обремененная заботами, порхающая по жизни словно мотылек, которому никогда не доводилось обжигать свои крылья об алчущие языки пламени. Прекрасная, неотразимая, вся какая-то воздушная, эфемерная, словно сказочная принцесса, его Эльви. Однако отличие все-таки было. Было. Как оно умудрялось обминать его тренированного взгляда, Карам не понимал и потому рука, по-отечески поглаживающая волосы малышки, была слегка напряженной.

Откровенно говоря, какое-то время он ожидал помощи от своего главного советника Ициана. Затем, узнав, что тот предал его и, спасая свою никчемную шкуру, перешел в стан врага, стал помощи ждать от одного из военачальников, адмирала Ралина. Разочаровавшись и в этом кандидате, в поисках нового далее начинал перебирать уже всю цепочку из тех, кто были ему близки или кого он хотя бы знал. Спрашивается, чем еще заниматься узнику, сидя на холодном полу камеры в ожидании казни? То, что его, его девочка, не умеющая самостоятельно даже одеться, не говоря уже о чем-то более серьезном, вот так, запросто умудрится вытащить отца из самого надежно охраняемого места в Империи – он представить не мог даже в самых смелых своих мечтах.

Карам вздрогнул, вновь переживая момент своего освобождения. Нет, никогда не забыть ему всю многогранность, полноту того чувства, которое обуяло его, когда во время последней исповеди прямо из туловища Его Святейшества Фтарабацыля Уухмахичевари Цык-Цык Ихпоцициана выползло чихающее Нечто и, сделав приглашающий жест в сторону злополучного тела, само заняло в камере место узника. Причем, казалось, оно совершенно не было озабочено тем, что же с ним произойдет дальше. Помнится, только буркнуло тогда что-то напоследок. Что-то типа: добро пожаловать на борт, пользуйтесь услугами «Аэрофлота». Или наоборот: пользуйтесь услугами «Аэрофлота», добро пожаловать на борт? Что бы это могло значить? Наверняка какая-то закодированная информация, которую ему, Караму, знать просто жизненно необходимо.

– Эльви, милая, скажи: как же тебе удалось найти того идиота-смертника, который согласился выполнить твое задание? Надеюсь, ты ему заплатила не слишком много?

– Отец! Никогда, ни при каких обстоятельствах не смей так говорить о моем будущем муже. Ты все понял? – Глаза Эльвианоры оказались совсем рядом. Они были холодны как лед и только лицо, раскрасневшееся от сдерживаемого гнева, выдавало вихрь обуревавших ее эмоций. И тут, наконец, снизошло долгожданное озарение. Карам осознал, что именно беспокоило его в облике дочери с того самого момента, когда они встретились вновь: его девочка стала взрослой.