– Какого? – Боярин быстро-быстро дожевал.

– Молодого, Андрея Андреевича.

– Видел несколько раз. Вот с батюшкой его, Андреем Денисовичем, знаком хорошо.

– Вот молодой и станет во главе Артиллерийского приказа – переименуют Пушечный-то.

– Да ну!

Новость произвела на дьяка впечатление разорвавшейся бомбы. Он закрыл глаза, задумался.

– Верно ли сие?

– Сам через год увидишь, мои слова вспомнишь. Пока никто о сём не знает, а у тебя карт-бланш, как козырь в рукаве.

– Понял-понял! – чуть не подпрыгнул на месте дьяк. – Надо срочно со старшим Виниусом дружбу заводить.

– Это уж как знаешь. Я сказал, а ты услышал.

– Дорого слова твои стоят.

Дьяк взялся за рюмку, покрутил, да и выпил. Андрей наполнил её снова.

– А про меня не слыхал ничего? – вкрадчиво спросил дьяк.

Андрей развёл руками:

– Разговор случайно в окружении Петра слышал. Вот про что слышал, про то и говорю, – соврал он.

И ведь сущую правду дьяку сказал! Только не разговор чужой он слышал, а из истории доподлинно знал.

У дьяка от услышанного пропал аппетит. Он снова опростал рюмку, не чокнувшись с Андреем и не произнеся тост. В другое время такое поведение показалось бы Андрею обидным – но не сейчас. Похоже, дьяк был огорошен известием и никак не мог прийти в себя. И лёгкий хмель выветрился – дьяк выглядел абсолютно трезвым.

– Это же надо, как всё поворачивается, – словно про себя произнёс дьяк.

– Что, Алексей Митрофанович? – не понял Андрей.

– Разве я сказал что-нибудь? Да это я так, мысли вслух. Ох, не зря мы с тобой сегодня встретились, новость важная!

– Давай уж откушаем, стол ломится…

– Допрежь выпьем.

Андрей наполнил рюмки. Он ниже дьяка по всем позициям – по чину, званию, положению, поэтому разливать вино должен. И рюмка гостя пустой стоять не должна.

На этот раз дьяк сказал коротенький тост:

– За нас! Круговерть, я чую, поднимается. За то, чтобы уцелели да знакомство наше продолжилось!

Они чокнулись, выпили, и дьяк набросился на закуски-заедки. Он повеселел, похоже – нашёл выход.

– Ты, Андрей, позволь мне тебя так называть, на русский манер, уезжать не торопись, обожди маленько. Пётр тебя к себе призовёт – любит он мануфактурщиков, особливо кто с пониманием. А ты ему потрафил, цену на пушки не задрал. Очень ему это по сердцу! Никак чином тебя пожалует. Ты дворянин ли?

– Не сподобился.

– Расти будешь, точно говорю. И про меня потом не забудь.

– Не забуду.

– На слове ловлю!

Андрей усмехнулся. К высоким чинам и званиям он не рвался, хотя в чинах был свой плюс – они позволяли войти почти в любые двери. Сейчас он кто? Владелец мануфактуры, положение – чуть выше зажиточного купца. Правда, Пётр уважал тех, кто занимался любым производством, будь это пушки или ткани, стекло или мачты для кораблей, пеньковые канаты или пуговицы для солдатских мундиров.

Боярин сытно рыгнул:

– Пора и честь знать. За угощение и важную новость – спасибо. – Дьяк помедлил.

Андрей намёк – если это был он – понял. В кармане у него лежали приготовленные золотые монеты, не чета серебру, а уж медью давать подношение и вовсе смешно. Он достал золото и демонстративно надкусил одну монету, а потом всё ссыпал в карман дьяку. Тот кивнул благосклонно:

– Надо будет чего – сразу ко мне. Чем смогу, подсоблю. А ты вроде парень ничего, с соображением. Мыслю я – знакомство обоюдополезное будет. – Дьяк кивнул на прощание и вышел.

Андрей потёр руки – дело сладилось.

Через пару минут в дверь постучал половой:

– Ещё чего-нибудь изволите?

– Счёт.