пересиливая себя, осторожно подошла к нему.

Довольно усмехнувшись, Рэвендел продолжил спуск в глубины острова Веселья, которые своим видом отнюдь не подтверждали беззаботного названия. Ступив на просторную площадку, которой заканчивался очередной пролет, Алан сразу же увидел приоткрытую дверь. Полоска света, бьющего между створок, неподвижно замерла на полу, словно солнечный лучик, вспарывающий тьму.

«Дальше спускаться не рекомендую», – вспомнил Рэвендел слова Осьминога. Подойдя к перилам, Алан взглянул вниз, туда, где царил кромешный мрак, в котором терялась лестница. Кто-то робко коснулся руки Алана, и, обернувшись, он увидел спутницу, державшую его за краешек рукава.

– Не смей трогать меня без разрешения. – Рэвендел резко дернул рукой, легко освобождаясь от слабой хватки тонких пальцев. Кажется, девушка вновь заплакала, но Алан не придал этому значения. Отойдя от края площадки, он решительно распахнул двери и шагнул в хорошо освещенную залу. Первое, что бросилось в глаза – удивительная роскошь. Сверкание драгоценных камней и золота просто слепило глаза. Таким нагромождением дорогих предметов не могли похвастаться ни одни покои королевского дворца. Золото было везде: в отделке дорогой мебели, в подсвечниках, в разбросанных повсюду украшениях, в картинных рамах и даже в карнизах, тянущихся вдоль зеркального потолка. Решетки на светильниках, и те сверкали драгоценным металлом. Первая ассоциация, которая пришла в голову Алану, была пещера каких-нибудь очень удачливых пиратов, где они складывали все награбленное.

– Смотрю, вам пришелся не по нраву мой кабинет, господин Рэвендел? – радушно улыбнулся грузный мужчина, сидящий за широким столом из красного дерева с ножками из слоновой кости, стоящей в Аластрии просто сумасшедших денег.

– Я ожидал увидеть на этой горе сокровища дракона, а не осьминога. – Алан позволил себе сухую улыбку, глядя в водянистые глаза пожилого мужчины, чье широкое, гладковыбритое лицо с крупным носом покрывали неровные ямки оспин.

Осьминог вернул Рэвенделу улыбку и, взяв со стола дымящуюся сигару, сунул ее между толстых губ.

– Рад вас видеть, господин Рэвендел, – хмыкнул хозяин острова Веселья, проведя рукой по седым редким волосам, и драгоценные камни заискрились на богатых перстнях.

– И вам доброго вечера, господин Кушрэн.

– Вижу, вы пришли ко мне с подружкой, но без моих охранников. – Осьминог положил локти на стол, подавшись вперед, и, прищурившись, уставился на Алана. – Что ж, присаживайтесь, – он хозяйским жестом указал на кожаное кресло.

– Благодарю. – Рэвендел легко сел, откинувшись на мягкую спинку.

– И ты садись, милочка. – Несмотря на улыбку, в тоне Осьминога явно звучал приказ.

Девушка спряталась за спинку кресла, в котором расположился Алан, и хотела коснуться его плеча. Но в последний момент отдернула руку и впилась ногтями в кресло.

– Она больше не принадлежит вам. – Алан с вызовом посмотрел в глаза Осьминогу. Он понимал, что является здесь гостем, но Рэвендел также знал, что если продемонстрировать людям, подобным Осьминогу, хотя бы малейшее проявление слабости или неуверенности – можно ни на что не рассчитывать. К тому же в Алана вселяли уверенность его пробудившиеся силы.

– Мне кажется, вы пришли поговорить, а разговор не принято начинать с подобных заявлений, – тихо заметил хозяин кабинета.

– Я сам решаю, с чего именно мне начинать разговор и когда и как его заканчивать, господин Кушрэн.

– Можете звать меня дядюшка О, – растянул толстые губы Осьминог.

– Предпочитаю держаться рамок приличий, мистер Освальд, – холодно процедил Алан, выдерживая тяжелый взгляд собеседника.

– Да уж, – теперь улыбка Осьминога стала гораздо мягче, казалось, что он чем-то удовлетворен. – Вы не чета своему деду и отцу. И с вами, кажется, можно иметь дело. Если вы не против, к разговору о девочке мы вернемся позже.

– Как вам будет угодно.

– Вот и славно! – Хлопнув себя по коленям, Осьминог тяжело встал на ноги и с преувеличенным трудом подошел к резному шкафчику. – Желаете выпить? – Он выудил из-за дверцы причудливую бутылку, покрытую толстым слоем пыли. – «Широнэ», почти двухсотлетней выдержки! – гордо поведал Освальд Кушрэн. – Всего тогда было разлито 30 бутылок, и эта стоит больше, чем, к примеру, ваше имение, я берег ее для особенного случая!

– Ценю ваше расположение, но, пожалуй, откажусь.

– Жаль, – расстроенно цокнул языком Осьминог. – Может, желаете чего-то другого? У меня есть то, о чем многие в нашем городе даже не знают. Как насчет «пыльцы медузы»? – Он заговорщицки подмигнул Алану. Но тот вновь покачал головой:

– Я сделаю вид, что не слышал того, как вы, уважаемый в Нэрфисе человек, предлагаете доверенному лицу короля столь экзотический наркотик.

– Поверьте, вы не единственный, кому я его предлагал, но один из немногих, кто отказался. – Осьминог хитро подмигнул гостю. – Однако вижу, вы настроены весьма серьезно, стало быть, и я буду серьезен. – Он вернулся на свое место и поставил бутылку на стол. – Позвольте, сначала я скажу то, что хотел, а уже затем вы зададите свои вопросы. Идет?

Алан кивнул.

– Так вот, с чего бы начать? – Осьминог подпер полное лицо кулаками и тяжело вздохнул. – Пожалуй, начну с того, что вы гораздо порядочнее, чем я, и ваша ехидная улыбка здесь ни к чему, молодой человек. – Он насмешливо погрозил Алану толстым пальцем с нанизанными на него перстнями. – Недавно в