Стоя на пороге своего имения, Алан не мигая смотрел на пузырьки, то и дело образовывающиеся на поверхности луж. Дождь усилился и, похоже, не собирался прекращаться. Его шум окутывал молодого Рэвендела, все больше погружая его в невеселые раздумья. Он всеми силами старался возвести между собой и Кристиной неприступную стену, призванную защитить девушку от него, позволить ей жить нормальной жизнью. Пусть он и любил Кристину всем сердцем, но, как ни старался, все же не видел будущего, общего для них двоих. Несмотря на высокое положение, Алана не жаловали в Нэрфисе: знать, обычные жители, стража, жрецы культа, механики, даже маги недолюбливали Рэвендела, считая его способности слишком темными и опасными для окружающих, и это было правдой. Но их мнение не волновало юношу. Даже месть за родителей ушла на второй план, когда он увидел еще маленькую тогда Кристину, только узнавшую о гибели ее родителей. Крохотная и беззащитная, она тогда крепко обняла его, сбивчиво шепча о том, что человек из тени, убивший ее папу и маму, обещал позже прийти и за ней. Даже сквозь одежду девочка, больно впиваясь ногтями в его тело, безостановочно рыдала и содрогалась, а юный Рэвендел неподвижно стоял на месте, не зная, что ему делать, и пытаясь неумело успокоить ее. Именно тогда Алан дал себе слово, что сделает все что угодно, лишь бы Кристина больше не плакала. Еще тогда он пытался отыскать убийцу четы Кравенов, чтобы помешать ему осуществить обещанное Кристине, но тот будто сквозь землю провалился. Иногда в Нэрфисе находили обезглавленные и выпотрошенные тела, но это случалось редко, однако эти убийства постоянно держали Алана в напряжении. А что, если убийца, расправившийся с семьей Кристины, и впрямь решил вернуться за ней позже? Позже, но когда именно? К тому же загадочный убийца, появляясь из ниоткуда, продолжал забирать жизни сильных магов, членов гильдии Кукольников и жрецов, обычные люди совершенно не интересовали его. Рэвендел был уверен, что с каждой жертвой убийца становится все сильнее, манера его злодеяний и следы на изувеченных трупах – все говорило о том, что ему требуются определенные органы, принадлежавшие определенным людям, но для чего? Возможно, он что-то получает через них, собирает силу или же стремится совершить что-то иное? Алану не оставалось ничего другого, кроме как ждать, ждать и умножать свои силы, чтобы защитить Кристину. Все глубже погружаясь в мрачные тайны темного волшебства, познавая свою кровь, он все больше убеждался, что никогда не сможет быть с той, которую любит. В стремлении защитить Кристину, то единственное, что ему было дорого в этом мире, он упорно шел к своей цели. У него был выбор – попытаться жить, как все, со своей возлюбленной, в постоянном страхе перед неизвестностью, пока однажды убийца не придет за ними. Алан был уверен, что тот неизменно явится, чтобы довершить начатое. Или же Рэвендел мог взять все в свои руки, что он и сделал. И вот теперь, когда он добился расположения короля и исключительных полномочий, пусть и нажив себе множество недоброжелателей, стал намного сильнее, неизвестный убийца вновь дал о себе знать, все пошло под откос.

– Проклятый Мирезент. – Алан скрипнул зубами. – Клянусь тьмой, ты легко отделался.

Но как бы то ни было, у сложившейся ситуации были и свои положительные стороны. Убийца явно что-то замышляет, иначе он не стал бы вдруг столь активен. Жертв находили практически каждые два дня, а это значит, что жизнь Кристины в опасности. Стало быть, пока девушка в имении, защищать ее будет проще. «Вот только как защитить ее от себя самого?» – подумал Рэвендел, взглянув на темное, затянутое тучами небо. Прогремел гром.

Несмотря на все свое упрямство, Алан понимал, что Кристина, так же как он сам, хочет, чтобы они были вместе. Только в отличие от него девушка не задумывается о последствиях.

«Возможно, у нее больше смелости, чем у меня», – грустно улыбнулся Рэвендел, услышав вдалеке приближающийся стук копыт, все еще теряющийся в шуме дождя.

Несмотря на происходящее, Алан искренне радовался прибытию девушки, хотя и проклинал себя за эту слабость. С каждым годом он упрямо избавлялся от любых слабостей и привязанностей, умышленно не заводя друзей и теряя тех, что еще остались, настраивая всех против себя. Так ему было проще – не приходилось думать ни о ком другом. Однако любовь к Кристине оказалась для него непреодолимым препятствием на пути к абсолютной власти над тьмой. Это чувство – единственное, что связывало душу Алана с окружающим миром, не позволяя ему окончательно погрузиться во мрак. В своем стремлении защитить девушку он и сам не заметил, как зашел слишком далеко, но пути назад уже не было. Его естество пробудилось, и теперь лишь вопрос времени, когда оно полностью поглотит его. Он стал значительно сильнее, чем все его предки, пройдя путем крови и смерти. Рэвенделы всегда боялись, что тьма в их сердцах рано или поздно поглотит их, а он принял ее. Пусть теперь он обречен, однако у него все еще было незаконченное дело – найти убийцу. Только тогда он сможет не бояться за судьбу Кристины, а потом… потом Алан Рэвендел исчезнет навсегда. Конечно, девушка будет вспоминать о нем, но он сделает все возможное, чтобы в ее сердце злость заменила боль. Пусть лучше она ненавидит его, чем плачет по нему. Алан уже знал, как он сможет изменить отношение Кристины. Пусть это будет тяжело, но он сможет, он заставит ее ненавидеть себя, а потом исчезнет, растворится во тьме, позволив девушке спокойно жить дальше.

– Я должен, – Алан до боли сжал кулаки, чувствуя, как по его щеке бежит капелька влаги. Поначалу Рэвендел принял ее за каплю дождя, залетевшую под широкий навес, но дождь не бывает соленым.

Алан часто задавал себе вопрос: «Почему он не может жить, как все? Почему не может существовать с остальными под одним небом?» Ведь в глубине души он хотел именно этого – обычной человеческой жизни. Но всегда ему на ум приходил лишь один ответ – теперь ему нет места в этом мире.

– Если Кристина будет думать, что все эти убийства совершил я, она никогда меня не простит. Но сначала, сначала я должен сделать так, чтобы после моей смерти они больше не повторились, – прошептал Алан, словно напоминая самому себе о своем давно уже принятом решении. – Пути назад нет.