— Я же ее куда-то клал…

Он вытащил стопку листов пергамента.

— Недавно ко мне заглянула женщина, насмерть перепуганная. Ее сын, талантливый художник, паренек лет двенадцати, начал чахнуть от точно такой же болезни. Я сходил его проведать, и он подарил мне свои работы.

Он отдал пергаменты Каину. На первом был грубый набросок странного существа. Оно напоминало животное, сидящее в углу темной комнаты. Мальчик пользовался углем и только наметил силуэт твари, который словно проступал сквозь туман.

Второй рисунок оказался детальным. Каин внимательно рассматривал изображение едока. Большая бесформенная голова, выгнутая спина, отвисший живот, черная личина вместо лица. А вот третий рисунок был настолько четок, что Каин судорожно вдохнул. Жуткое человекообразное существо нагнулось к ребенку, лежащему в кровати. Оно протянуло худые, похожие на когти пальцы, якобы чтобы погладить свою жертву. Казалось, что тварь вот-вот сойдет с листа. И вызывала непереносимый ужас. С блестящего черепа свисали редкие пряди волос, а глаза таращились вперед слепо, но с ненасытным голодом.

А под рисунком были написаны два слова, прочерчены с такой силой, что пергамент надорвался.

Аль Кут.

— Не понимаю, что это значит, — сказал Хайлэнд. — Не думаю, что и мальчишка знает. А мать не просила меня спасти сына. Она умоляла меня избавить ее от ребенка, чтобы едоки больше не заявлялись в ее дом. Я отказался, и спустя два дня она исчезла. Мальчишка остался, но он уже превратился в тень. Шатается по переулкам Кураста. Я его раз встретил, беднягу.

Каин не отводил взгляда от рисунка. Тварь будто шевелила своими длинными пальцами, желая схватить его самого. Ее чудовищный рот был широко открыт и ненасытен. Едок мог проглотить все, что попадалось на его пути. Каин был потрясен до глубины души.

— Если останетесь здесь, — продолжил Хайлэнд, — то вам не понадобится что-то выяснять специально.

Он осушил стакан и поглядел на Каина мутными глазами.

— Едоки вам приснятся. А потом вы сами с ними повстречаетесь.

Декард Каин отыскал Микулова и Лию у кромки воды. Микулов учил девочку кидать камешки так, чтобы они по воде прыгали. Поесть они ничего не нашли. Над их головами кричали голодные чайки. В «Красный круг» они вернулись уже ближе к вечеру.

Сайрус отсутствовал. Таверна еще дремала, пара оставшихся посетителей спали мертвым сном, комнаты на первом этаже пропитались запахом прокисшего эля и пота. Микулов нашел на кухне похлебку, и они съели столько, сколько перенесли их желудки. К этому времени в таверну начали вваливаться первые клиенты, вымокшие до нитки из-за дождя.

Пока Лии не было рядом, Каин рассказал Микулову все, что сообщил ему Хайлэнд. Видимо, книжники, изучавшие учение Хорадримов, действительно находились недалеко от Кураста. Вероятно, они до сих пор в Геа-Куле. Учитывая обстоятельства, большего Каин и желать не мог. Но их связь с таинственным Слугой Тьмы и едоками была просто невероятной. Каин не сомневался, что Слуга Тьмы — лжепророк из книги пророчеств Хорадримов и тот самый человек, которого узрел в своих видениях Микулов. И, конечно, «хозяин», о котором говорил лорд Бранд.

Убил ли волшебник Рау и книжников? Или они вместе сговорились против всех обитателей Санктуария?

— Аль Кут, — тихо повторил Микулов. — Полагаешь, это имя ныне живущего?

— Текст древний, и в нем упоминается его гробница, так что он мертв, если пророчество не касается отдаленного будущего. Но я никогда не слышал о нем. Если он являлся значимым человеком, о нем должны были бы знать.

Микулов пожал плечами.

— Отсюда до города Геа-Куль — день или два пути, если поспешим.

Снаружи начало темнеть, и они поставили миски на стол. Под крышей завывал ветер.

— В монастыре наставники учили нас прислушиваться к земле и небесам, голосу ветра, — вымолвил Микулов. — Боги во всем, что нас окружает, и нужно лишь открыться им. Они говорят с нами, даже сейчас.

Каин кивнул. В воздухе висела тяжесть, ощущение предстоящего насилия и крови. Лия, похоже, тоже это чувствовала. После того как они покинули порт, девочка молчала, держась поближе к Каину. Когда группа дюжих мужчин вошла в таверну, она мгновенно схватилась своей маленькой ручкой за его пальцы. Кожа у нее оказалась влажной, а косточки маленькие и хрупкие, словно птичьи крылышки.

Они вернулись в свою комнату, и Лия, улегшись на соломенный матрас, почти сразу уснула.