– Кто проводит Конана в замок ксоталанков? – спросил Ольмек.

Текотль, прихрамывая, вышел вперед. Рана у него на бедре вновь открылась и начала кровоточить, да и на боку появился свежий порез.

– Я пойду!

– Нет, не пойдешь, – заявил Конан. – И ты тоже никуда не пойдешь, Валерия. Скоро ты не сможешь наступить на раненую ногу.

– Тогда пойду я, – вызвался воин, перевязывавший рану на предплечье.

– Хорошо, Янатх. Ступай с киммерийцем. И ты тоже, Топал. – Ольмек кивнул на еще одного воина, который получил легкие ранения. – Но сначала помогите нам уложить тяжелораненых на кушетки, чтобы мы могли заняться ими.

Его просьба не встретила возражений. Когда они наклонялись, чтобы поднять женщину, оглушенную ударом дубинки по голове, борода Ольмека защекотала ухо Топала. Конану показалось, будто принц отдал воину какой-то приказ вполголоса, но потом решил, что ему померещилось. Еще через несколько мгновений он повел своих спутников по коридору.

Выходя в дверь, Конан оглянулся: повсюду на тлеющем полу лежали трупы, их окровавленные конечности напряглись в последнем усилии, на искаженных смуглых лицах навеки застыли маски ненависти, а остекленевшие глаза незряче смотрели на зеленые огненные камни, заливающие жуткую сцену призрачным колдовским светом. Среди павших бесцельно бродили живые, словно погрузившись в транс. Конан услышал, как Ольмек подозвал какую- то женщину и приказал ей перевязать ногу Валерии. Пиратка, прихрамывая, последовала за женщиной в соседнюю комнату.

Двое текултли осторожно вели Конана по коридору, начинавшемуся за бронзовой дверью, а потом и по комнатам, залитым призрачным зеленым светом огневиков. Они никого не видели и ничего не слышали. Миновав Большой Зал, пересекавший город с севера на юг, они удвоили осторожность, оказавшись в непосредственной близости от вражеской территории. Но коридоры и залы по-прежнему оставались безлюдными, и в конце концов, пройдя по тускло освещенному тупичку, они уперлись в бронзовую дверь, аналогичную той, что была установлена на Ярусе Орла текултли. Они осторожно попробовали открыть ее, и она послушно распахнулась от легкого нажатия пальцев. Лазутчики с трепетом всматривались в залитые зеленоватым светом комнаты за нею. В течение пятидесяти лет ни один текултли не входил сюда по собственной воле, разве что пленником, идущим навстречу уготованной ему ужасной участи. Для обитателей западного замка не было кошмара страшнее, чем живым попасть в руки ксоталанков. Этот страх сопровождал их с самого рождения и до смерти. Для Янатха и Топала эта дверь олицетворяла собой вход в ад.

Оба испуганно отпрянули, и глаза их расширились от ужаса, так что Конану пришлось отодвинуть их в сторону и первому войти во владения ксоталанков. Воины неуверенно последовали за ним. Перешагивая порог, каждый из них вздрагивал и дико оглядывался по сторонам. Но мертвую тишину замка нарушало лишь их учащенное дыхание.

Они вошли в квадратное караульное помещение, точную копию расположенного за Дверью Орла текултли, за которым начинался точно такой же коридор, заканчивающийся в просторной комнате, аналоге тронного зала Ольмека.

Конан окинул беглым взглядом зал с его коврами, диванами и драпировкой и застыл, напряженно прислушиваясь. Он ничего не услышал, да и комната выглядела безлюдной. Он понял, что в Ксухотле не осталось живых ксоталанков.

– Идемте, – пробормотал он и двинулся по коридору.

Он сделал всего несколько шагов, когда сообразил, что за ним идет один лишь Янатх. Он резко развернулся и увидел Топала, который застыл на месте с выражением неизбывного ужаса на лице, подняв руку, словно отгоняя наваждение. Расширенными глазами тот смотрел куда-то за диван.

– Какого дьявола?

И тут Конан увидел, куда был устремлен взгляд Топала, и почувствовал, как по коже у него пробежали мурашки. Из-за дивана высовывалась голова чудовищной рептилии, широкая и плоская, как у крокодила, с загнутыми внутрь клыками, выступавшими из нижней челюсти. Но тварь не шевелилась, и ее жуткие глаза остекленели.

Конан осторожно заглянул за кушетку. Там лежала мертвая змея, такая огромная, какой ему еще никогда не доводилось видеть за годы странствий. От нее исходил запах разрытой могилы, а чешуйчатая кожа отливала неопределенным цветом, менявшимся в зависимости от угла зрения, под которым он смотрел на нее. На шее виднелась глубокая рана, явно ставшая причиной смерти.

– Это же Ползущий Во Тьме! – прошептал Янатх.

– Это – та самая тварь, которую я зарубил на лестнице, – проворчал Конан. – Проследив за нами до Двери Орла, она вернулась сюда умирать. Как ксоталанки сумели подчинить себе такое страшилище?

Оба текултли содрогнулись и покачали головами.

– Они призвали ее сюда из черных туннелей, расположенных под катакомбами. Они владели тайнами, неизвестными текултли.

– Что ж, она сдохла, а если бы были другие, то они наверняка прихватили бы их с собой в налет на текултли. Идемте.

Воины старались ни наш шаг не отставать от киммерийца, когда он прошел по коридору и толкнул дверь с серебряными насечками в дальнем его конце.

– Если мы никого не найдем на этом этаже, – сказал Конан, – то спустимся на нижние ярусы. Мы должны осмотреть Ксоталанк от крыши до самых катакомб. Если Ксоталанк похож на Текултли, то все комнаты и коридоры на этом этаже будут освещены… Какого дьявола!