Пришлось спрятаться за диван…
– Астра! – взревела светлость. И уже ближе, кажется, с порога гостиной: – Ты не попа, ты хуже! Ты… ты…
Вот не думала, что скажет – аристократ всё-таки. Но он сказал. Столько обидного про себя узнала. И участь моя, если воспринимать речь Дантоса буквально, поркой уже не ограничивалась. Вернее, меня по-прежнему ждала порка, но… другого характера. То есть блондин всё-таки извращенец, да-да!
Грохот шагов – Дантос промчался мимо. Пока пересекал гостиную, отдышался, а потом особняк вновь содрогнулся от гневного:
– Убью!
Но в сравнении с тем, что было озвучено прежде, убийство представлялось сущей мелочью. Так что выдавать своё убежище по-прежнему не собиралась, сидеть за диваном и ждать, когда обнаружат, – тоже.
Едва герцог умчался, дрожащий от страха дракон выбрался из укрытия и ринулся в противоположную сторону.
Пусть светлость и кричит, мол, если сейчас выйдешь, то лучше будет, но я-то знаю, как правильно! С тем, у кого достаточно сил, чтобы махать ремнём, говорить не о чем. Противника нужно сперва измотать, а вот уже потом о переговорах думать.
– Ассстра!
Я юркой змейкой выскользнула из гостиной и ломанулась к лестнице. Пусть Дантос по первому этажу бегает, а хитрая я в это время в самом неожиданном месте отсижусь. Ведь где-где, а в своей спальне точно искать не станет. Просто не заподозрит, что маленькая скромная девочка на такую наглость способна.
– Это была лучшая коллекция в империи, Астра. Понимаешь? – сокрушался блондин. – Я эту армию всю сознательную жизнь собирал. Всю. Сознательную. Жизнь! Представители всех родов войск. Всех! С момента основания нашего государства. Полная реконструкция доспеха, идеальные пропорции, даже выражения лиц, и те проработаны. Слышишь?
– Ага. Слышу, – сказала я, правда прозвучало как всё то же «ву». Зато сочувствия в этом звуке было бесконечно много…
– У меня даже отряд вольных лучников, которые присягнули императору в день взятия Ройерской крепости, был, – продолжала светлость. – И степняки. А моей коллекции пехотинцев сам Ронал завидовал, понимаешь?
Мм-м… Ронал? Это Дантос вот так запросто о нашем императоре Роналкоре?
– Там даже лошадиные подковы аутентичные эпохе, и тип обмотки рукоятей мечей, и узоры на ножнах.
«Ой, ну подковы и обмотка – это совсем серьёзно. Вот прям совсем-совсем».
– И это не считая того, что… глаэйское стекло, Астра! Глаэйское, бес его пожри, стекло!
«Да, досадно. Глаэйское стекло, если память не изменяет, само собой, в чистом виде, пять весов золота стоит. А уж подобная коллекция…»
– Целое состояние, Астра… – простонал герцог Кернский. – Целое, мать твою, состояние.
Как всё-таки хорошо, что я не поддалась на уговоры блондина и из-под кровати не вылезла. Ещё лучше, что кровать большая, а ножки низкие. Светлости тут не развернуться, а мне как раз. Вот только сквозняк по полу…
Но я сижу. Сижу и не высовываюсь.
Дантос, которому уже надоело пытаться достать маленького дракона, тоже сидит. На полу, прислонившись спиной к этой самой кровати. Чутьё подсказывает – он уже без сил, но… береженого, как говорят, и Леди Судьба бережёт.
– Чудовище. Какое ты всё-таки чудовище. А ещё девчонка. Хотя о чём я говорю? Вы, девчонки, всегда все наши планы ломаете. Вам только повод дай. Только палец в рот положи, и всё, руки как не бывало.
– Ву-у-у!
Светлость, мне в самом деле жаль. Вот честно-пречестно. Знала бы, что там такая ценность, я бы… я бы у книжного шкафа ножку подгрызла.
– Столько лет! Прорва денег! И… и тут пришла ты.
Я не выдержала и шмыгнула носом. Не, ну в самом деле раскаиваюсь.
А с другой стороны, тут ведь и положительные стороны есть – Ронал больше завидовать не будет, а ведь зависть людей такого уровня ой как опасна. Ну и… в гости к «солнышку» кое-кто уже не попадёт. И если мои подсчёты верны, то завтра уже как новенький будет, без всяких приворотов.
Утверждать, конечно, не возьмусь, но мне кажется, что чистое сознание и право самому выбирать, с кем быть, тоже кое-чего стоит. Может, не так дорого, как армия из глаэйского стекла, но тем не менее.
А ещё… эти осколки продать можно. Хоть какая, а компенсация.
– Бессовестная. Я к тебе всем сердцем, а ты…
«Прости, прости, прости!» – взвыла я. Опять-таки на своём, драконьем.
– Попа с крыльями. Чудовище с чешуйками. Зараза…
И столько грусти в голосе, столько боли, что стало невыносимо жалко. Так жалко, что я задумалась на миг и поползла к нему.
Бортик кровати ещё ниже ножек был, так что попа немного застряла. Но я геройски преодолела препятствие, подобралась к совсем загрустившему
