Бросив быстрый взгляд, Эсон опустил капюшон на прежнее место. Старца не так давно ударили по лицу чем-то тяжелым и острым. Переносица была сломана, глаза вытекли, все лицо пересекал огромный воспаленный рубец. Эсон молчал, и хриплым от страха голосом девушка принялась шептать на ухо старику:

— Муж… нет, трое мужей появились из гробницы. Они вооружены бронзовыми мечами…

— Кто вы? — перебил ее Эсон.

Старик выпрямился. Прежде он, конечно, был воином, и худощавое тело его было мускулистым.

— Я Лер Альбийский. Если ты и впрямь из мужей с бронзовыми мечами, то мог слышать мое имя.

— Я знаю про Лера Альбийского. Мне говорил мой дядя, Ликос. Он говорил также, что твой народ помогал ему в разработке копи.

Держа меч наготове, Эсон огляделся. Что знал он об этих загадочных людях… не они ли и разрушили копь?

Лер вдруг взвыл в муке.

— Ох, умерли, ох, умерли все, перебили их, словно зверей, пролиты реки крови. — Воздев руки к небу, он потряс кулаками и стал рвать на себе одеяние. Эсон повернулся к девушке по имени Найкери. Успокоившись, она стояла в сторонке: перед ней оказались мужи, а не духи.

— О чем он горюет?

— Это йернии виноваты, они напали на нас, убили всех мужчин. Последним был мой брат, что лежит сейчас на земле; он умирал много месяцев. Отца тогда ослепили. И ваших людей убили, всех, кто попался им возле копи.

Эсон опустил меч в ножны: похоже, враги у них общие. И только теперь, когда ситуация прояснилась, он осознал, что принесло им появление на острове этих людей.

Они явились на Остров Мертвых откуда-то из другого места. Теперь уцелевшие после кораблекрушения получили возможность выжить.

— Откуда вы? — спросил Эсон.

Найкери показала назад:

— Из дома. Мы всегда хороним здесь своих покойников, во всяком случае знатных. Путь не близок, но мы совершаем его. Нас не пугает расстояние — остров этот считается у нас священным, потому что наши предки здесь жили когда-то. Многие из них похоронены в этих гробницах. — Она вдруг разгневалась. — А вы открыли могилу и украли из нее приношения… Вот! — Она показала на золотой браслет на предплечье Эйаса.

— Корабль у вас есть? — спросил Эсон.

— Воры, грабители могил, — не слушая, вопила Найкери и, охнув, умолкла, когда Эсон железными пальцами стиснул ее челюсть.

— У вас есть корабль?

Когда он отпустил руку, девушка отступила назад, потирая оставшиеся на щеках белые отметины.

— Мы приплыли в кораклях, круглых лодках. Сперва мы выгребаем вдоль берега, а потом поворачиваем сюда.

— А еда у вас есть?

Она кивнула. Эсон с довольной ухмылкой хлопнул себя по пустому животу:

— Зови своих, мы никого не тронем. Дайте нам еду, и можете спокойно хоронить твоего брата. Мы голодны, а он нет. Может и подождать.

Эйас громко расхохотался, улыбнулся даже Интеб, выбравшийся из гробницы и приблизившийся к ним. Только Найкери еще сердилась. Об этом говорили насупленные брови и сжатый рот; впрочем, девушка молчала. Повернувшись спиной к пришельцам, она что-то зашептала отцу, успокаивая его, потом усадила на землю, возле трупа, зашитого в кожи. Раскачиваясь в скорби, старик принялся гладить тело, а Найкери спустилась по склону, призывая к себе попрятавшихся. Одна за другой появлялись испуганные женщины и девушки в одинаковых одеждах из бурой ткани. Мужчин не было, лишь несколько хромых стариков с подозрением поглядывали на незнакомцев подслеповатыми глазами. Ни воинов, ни крепких юношей. Трое пришельцев спустились с холма, и никто не посмел поглядеть на них прямо, все прятали глаза под капюшоны.

— Отведи нас к вашим лодкам, — приказал Эсон.

Найкери проводила их к берегу, где обнаружилось десять округлых холмиков, похожих на ульи. Все они были вынесены далеко за линию прибоя. Девушка направилась к ближайшему.

— Таких лодок я еще не видел, — проговорил Эйас. Заинтересовавшийся Интеб помог Найкери перевернуть один из челноков. Он оказался легким. Сшитые в полушарие кожи были натянуты на каркас из ветвей ивы. Получилось нечто вроде корзины, обтянутой пропитанными дегтем шкурами — чтобы не промокли. Груз лежал под корпусом корабля на песке: свертки, корзины, широкогорлые кувшины. Найкери протянула Эсону один из горшков, и тот извлек из него короткую колбасу — в ладонь длиной и чуть поменьше в ширину.

— Мясо! — завопил он, впиваясь зубами. Вкусная копченая жирная говядина. Жесткое мясо, великолепное. Они жевали и жевали, пока жир не потек по подбородкам и рукам. Никто из троих даже не заметил, как исчезла Найкери. Покончив с мясом, они поискали еще, обнаружили стоялую, пропахшую смолой воду в мехах, попробовали вязкой и комковатой холодной каши. Среди припасов оказалась и смесь дробленых орехов и ягод. Наконец насытившись, Эсон и Интеб разлеглись на прогретом солнцем песке, поглаживая тугие животы и пересмеиваясь, невзирая на резь, которой отвечали на сытость отвыкшие от пищи желудки. Эсон однялся и поглядел за море. Первая буйная радость уже улеглась, следовало подумать о том, что их ждет здесь на острове, в