— Как изволите говорить, сар? Нет, сар, не видел. Тут никто не проходил, сар, могу поклясться, капитан!

— Я вам говорил, Лютер, что этой дорогой он не пойдет, — сказал другой голос.

— Вы называете моего мальчика лжецом?

— Если бы я считал, что он лжет, меня бы здесь не было, правда? Я только считаю, что этот хмырь наврал мальчику, чтобы сбить нас со следа. Я думаю, как только мальчик скрылся из виду, он рванул в другую сторону. Вы посмотрите на той дороге, по которой мы приехали, а я сообщу в Корнере. Тогда ему далеко не уйти. Спорить могу, что за этого ниггера и награда назначена.

Копыта отстучали прочь, но Трой не шевелился. Он вжался в стену, не обращая внимания на цепочки муравьев, переползавших со стены на него и обратно. Им овладел страх, которого он не испытывал еще никогда в жизни. Даже тогда, когда оказался отрезанным от своей роты на территории противника.

Он и сейчас был на территории противника. В своей собственной стране — но она не была его страной. Еще не была. Он знал историю по книгам, а сейчас начинал чувствовать ее собственной шкурой и понимать по крайней мере одну из причин Гражданской войны; и чувствовать, что значила победа, купленная столь дорогой ценой. Трой глянул вниз и увидел, что у него трясутся пальцы. Со злостью сжав их в кулак, он вмазал по стене. Рано еще сдаваться.

Старик, кряхтя, разогнулся, устроился на пороге и глубоко вздохнул. Он сидел спиной к Трою.

— Ты спас мне жизнь, — сказал Трой. — А я даже не знаю, как тебя зовут.

— И не надо. Когда тебя поймают, ты не скажешь.

— Как мне от них удрать? И куда податься?

— Откуда приперся, туда и иди, скатертью дорога. Вылазь на задворки да спрячься в кустах за хижиной. Туда они не полезут. Когда стемнеет — вылезешь.

— А куда потом? Ты же слышал, они поднимут на ноги всю округу. Как я выберусь?

Старик презрительно хрюкнул:

— Если будешь таким дураком, то никак. Тебя поймают, выпорют и вздернут, но сначала ты им про меня расскажешь. Я с тобой влип, парень, понял? Влип!

Он что-то проворчал себе под нос, покачиваясь на пороге, и принял решение.

— Выйдешь оттуда и пойдешь, куда я скажу. Я свяжусь с Дорогой, и пусть они с тобой возятся. А теперь пошел вон.

Под кустами было жарко. Раскаленный воздух не шевелился, мухи терзали немилосердно. Трой заставил себя вздремнуть, но мухи заползали в нос и в рот. Он их выплевывал, отмахивался. Безуспешно. По дороге иногда проходили люди, слышался скрип тележных колес. К сумеркам у Троя раскалывалась голова от гудящей боли. Шевелиться он не решался. Раздался звук медленных шагов, и он вжался в кусты. Скрипнула дверь хижины, и послышался шепот:

— Тут тебе миска с водой. Не хапай, пока я не уйду.

Вода была теплая и вонючая, но Трою она показалась самой вкусной на свете. Он заставил себя растянуть ее как можно дольше.

Когда стемнело, воздух чуть-чуть остыл, но главное — исчезли мухи. Удовольствие было недолгим, мух сменили наглые и звенящие комары. Казалось, прошли часы, пока снова хлопнула дверь и раздались шаги старика. Он куда-то прошлепал между деревьями и спустя целую вечность возвратился.

— Эй, ты! Давай вокруг дома. Там тебя встретит мальчишка.

Между облаками плыла бледная луна, и в ее свете можно было разглядеть две фигуры. Старик махнул ему рукой:

— Вот этот парень. Он боится, но он тебе поможет. И ты ему помоги. Мамаша у него болеет, надо лекарство. У тебя доллар есть? Должен быть, при таких-то шмотках.

— Конечно! Рад буду заплатить. Если я могу тебя еще чем-то отблагодарить, буду счастлив...

— Заткнись. Ничего не надо. Иди в сарай, в который он тебя поведет. И никогда не возвращайся.

Трой прошептал какие-то слова признательности в спину уходящему, но тот не обернулся. Он был беден, но горд. Трой пожалел, что предложил деньги. В его руке оказалась маленькая теплая ручка, и он улыбнулся мальчику.

— Мы достанем лекарство для твоей мамы. И не только. Пошли.

Босые ножки ребенка шли уверенно, и Трой поспешил за ним, безуспешно стараясь не шуметь. Они шли явно каким-то кружным путем, удаляясь от главной дороги, через пахнущий смолой сосновый лес. Шли довольно долго, потом мальчик остановился. Молча и бесшумно он свернул к прогалине в чаще леса. Колеи дороги остались рядом, и лужи поблескивали в лунном свете. Облака рассеялись, ночное небо усыпали звезды. Дорога стала западней.

Мальчик потянул его за рукав, пригнул и прошептал прямо в ухо:

— Оставайся здесь и не шевелись.

Трой не успел ничего ответить, а мальчик уже исчез, скользнув как тень через дорогу. Его долго не было. Трой подумал, не достать ли из сумки пистолет, но решил, что пока не стоит. Выстрел в такую тихую ночь поднимет на ноги всю округу, а всех, кто на него пойдет, ему не перестрелять.