Я, как и Эйнштейн, математик, а не физик. Но в моем распоряжении гораздо больше результатов лабораторных исследований и больше возможностей проверять мои расчеты экспериментом. То есть заниматься тем, что мы сейчас делаем.
— Чем же? — спросил он, заинтересованный.
— Пытаемся найти соотношения между пространством и временем. Давайте я вам покажу нашу лабораторию, может быть, вы лучше поймете.
Это не помогло. Трой шел за ней, глядел на ускорители частиц, следящие камеры, стойки и шкафы с аппаратурой, у которой, ясное дело, даже названий не было. Какие-то ученые с энтузиазмом показывали ему белые треки на черных фотографиях с такой гордостью, с какой обычно показывают фотографии детей. Экскурсия здорово его озадачила и повергла в размышление о том, что все-таки можно из нее извлечь. Потом Роксана повела его в зал для руководства, отгороженный от общей столовой, попить первоклассного кофе с воздушными пирожными.
— У вас тут все организовано весьма впечатляюще, — заметил Трой, жуя пирожное.
— Верно. Вы заметили, какая у нас захватывающая работа?
— Нет, — сознался он. — Но охрана и режим секретности поставлены по высшему классу.
Они рассмеялись.
— Нет, я серьезно. Мак-Каллох замешан в каком-то темном деле, о котором мы еще не знаем. Но как офицер безопасности он это место зашил наглухо. Все учреждение разделено на зоны безопасности с контролем переходов первого класса надежности. Каждый входящий и выходящий регистрируется в каждой зоне. Данные идут в компьютер, который таким образом содержит информацию о местонахождении каждого сотрудника в каждый момент. Высочайшая эффективность.
— А кроме этого, Трой?
— Почти не врубился. Понимаете, доктор Делькур...
— Роксана.
— Извините, Роксана. Вы меня поразили двумя вещами. Первая — вы знаете во всех подробностях, что здесь происходит. Я не знаю, обратили ли вы внимание, что вам задают кучу вопросов о тысяче предметов и вы отвечаете сразу и не задумываясь. Я, конечно, не имею понятия, что именно вы говорите, но людей ваши ответы удовлетворяли. Вы настоящий руководитель.
— Спасибо, Трой. Я уже много лет не слышала ни от кого комплиментов. — Она улыбнулась поверх кофейной чашки, и ее лицо, утратив деловое выражение, стало вполне привлекательным.
— Это не лесть, а чистая правда.
— Еще лучше. Но вы говорили о двух вещах. Ну, еще один комплимент для завершения речи!
Они оба засмеялись.
— Вторая: вы из тех, кто знает свое дело. Из профессионалов, которые никогда не... как бы это сказать...
— Не вешают лапшу?
— Именно. Нечто в этом роде я и имел в виду. Вы знаете, что делаете, вы полностью управляете этой конторой, и в то же время вы могли бы служить ходячей рекламой для феминисток. И все это вместе меня еще больше расстраивает.
— Почему же?
— Из-за моей тупости. Я по-прежнему представления не имею о том, что тут делается.
Она покачала головой:
— Нет, Трой, это моя вина, и я должна принести извинения. Обычно я разговариваю со специалистами и почти забыла, как говорят нормальным человеческим языком. Я не даю интервью газетам, у меня нет мужа для разговоров на бытовые темы, да и нет интересов вне работы. Мне сейчас вот пришло в голову, что я довольно занудная особа.
— Я этого не говорил!
— Ну, так я сказала. И прямо сейчас с этим покончу. Бросим кофе, пойдем ко мне в кабинет и откроем бар. — Она как-то иначе глянула на него: — Пить умеете?
— Испытайте меня!
— Ладно. Я смешаю пару хороших коктейлей и под благотворным воздействием алкоголя сделаю попытку вернуться в ряды человечества.
Через пятнадцать минут Трой в глубоком кресле с благодарностью потягивал оживляющий холодный джин.
— Что хорошо, то хорошо. Должен сознаться, что в субботу и воскресенье я несколько увлекся алкоголем, и вы сегодня предложили мне лекарство.
— Чудесно. — Роксана отпила из бокала, прихватила пальцами мелкую белую луковичку и задумчиво пожевала ее. — Итак, начнем. Если я забреду в сторону от прямой дороги или если ты не поймешь хоть слово, просто скажи «тпру!». Согласен?
— Вперед.
— Все формы энергии во Вселенной неизбежно связаны между собой. Для примера рассмотрим электрическую лампочку, где электрическая энергия
