– Схватил, что лежало в сейфе! – ответил Никита. – Особо разглядывать было некогда.

Он вытащил из-за пазухи мешочек и, сдвинувшись, высыпал его содержимое на сиденье. Драгоценности Леоновой заискрились в свете уличных фонарей и неоновых реклам.

В шкатулке оказался изумруд. Никита ошеломленно взял в руки тяжелый прозрачный шестигранный камень размером с два кулака. От красоты «Пандемониума» захватывало дух. Его грани таинственно поблескивали в полумраке, а в прозрачной глубине виднелись знаменитые вкрапления, похожие на маленьких бесов, которые словно кружились в хороводе в центре изумруда.

– Красота какая! – потрясенно выдохнул Никита.

– Да уж, – согласился Гордей. – А теперь прячь-ка эти побрякушки обратно. Не стоит привлекать внимание прохожих.

Никита тут же ссыпал драгоценности в мешочек, а камень убрал в шкатулку.

– Я нарвался на Лидию Белохвостикову, – сообщил он, – и она сразу поняла, что я – тот самый оборотень, который знает ее тайну. Это она начала стрелять в меня из пистолета! Похоже, они с Темниковой приятельницы.

– Эта дамочка в последнее время часто крутится неподалеку от нас, – поморщился Гордей. – Я видел ее в школе, она говорила с учениками. Наверняка тебя ищет.

– Я тоже так думаю, – кивнул Никита. – Она прослушивает все разговоры. Иногда я боюсь лишний раз открыть рот! Вдруг Белохвостикова как раз в этот момент толчется где-то возле школы…

– Хочет отомстить, – произнес Гордей, не отрывая взгляда от дороги, – это как пить дать. Но ты не переживай, скоро она поймет, что ты не представляешь для нее угрозы, и оставит тебя в покое.

– Хотелось бы в это верить.

– Сейчас нужно сосредоточиться на Бажине и «Черном Ковене». Будем решать проблемы в порядке очередности.

Никита подкинул на руке мешочек с драгоценностями.

– Хоть бы твой план сработал, – проговорил он. – Завтра отдам камни Бажину, а там уж дело за тобой. Надеюсь, камера не подведет и снимки получатся четкими.

Новость об ограблении известной бизнес-леди и коллекционера Леоны Темниковой мгновенно разнеслась по всему Санкт-Эринбургу. Полиция еще брала показания у потерпевшей, а репортеры уже толпились у входа в отель, пытаясь разузнать подробности громкого дела. Самым первым на место происшествия прибыл оператор Лидии Белохвостиковой. Она успела протащить его в «Тауэр Палас» до того, как полиция перекрыла доступ в здание, и уже вела репортаж из коридора перед президентским номером.

В самом номере Леона разговаривала со следователем Панкратом Легостаевым. Она не плакала, не билась в истерике, но ее всю трясло от плохо сдерживаемой ярости.

– Пусть этот мерзавец только попадется мне в руки, – процедила она, угрожающе помахивая самурайским мечом. – Я сама сверну его лохматую шею!

Панкрат аккуратно забрал у нее клинок и положил подальше.

– Плохо работаете! – зло сказала ему Леона. – Я видела вора, пробравшегося в мой номер, он весь покрыт черной шерстью и очень ловок. Явно из той банды, о которой сейчас все говорят. Чертов «Пентакль»! А полиция до сих пор не вышла на след этих воришек!

– Мы делаем все возможное, – устало ответил ей Панкрат.

В президентский номер вошла Татьяна Пожарская. Последние полчаса она помогала криминалистам снимать отпечатки пальцев таинственного грабителя. Все понимали, что быстрых результатов ждать нечего. Эксперты обнаружили слишком много отпечатков – охраны, горничных, самой Леоны и сотни постояльцев, которые останавливались в этом номере до нее. Попробуй вычисли среди них вора!

Но сейчас Татьяну волновало другое.

– Ваш камень называется «Пандемониум»? – спросила она у Леоны. – Тот изумруд, который украли?

– Да, – кивнула Темникова. – Я только что сообщила об этом вашим специалистам.

Татьяна бросила испуганный взгляд на Панкрата.

– Второй предмет! – произнесла она.

– Я уже и сам это понял, – мрачно изрек Легостаев. – Скажите, госпожа Темникова, откуда у вас этот изумруд?

– Думаете, я его украла?! – злобно воскликнула Леона.

– Вовсе нет, – покачал головой Панкрат. – Не так давно было совершено ограбление музея. Воры забрали одну книгу, которая, судя по записям историков, принадлежала некоей Темниковой, фрейлине царицы, жившей двести лет назад.

– Это моя прапрабабка, – хмуро ответила Леона, – она действительно состояла фрейлиной при царском дворе. А «Пандемониум» передавался в нашей