Что он хочет? Чистосердечного признания?

Не дождется.

– Я заметил тебя. На склад заглянул. Интересно стало, что там. Иногда в таких местах находишь крайне неожиданные вещи. А тут ты…

Ага. Нашлась.

Неожиданно. Крайне.

Проклятие! Как можно было его не заметить? Такого длинного, наглого и в белом костюме.

– Мне стало интересно, почему посыльный посылку утопил. Я вообще любопытный. – Кейрен дрожал, и чем дальше, тем сильней. – И невезучий.

Тогда их таких двое. Таннис и за собой особого везения не заметила.

Уровень воды медленно опускался. Еще немного, и ноги коснутся пола… и тогда Таннис утратит единственное свое преимущество.

– Невезучий, значит? – спросила она, пошевелив пальцами. Кастет был старым и немного неудобным, но какой уж есть. Главное – вовсе череп не проломить.

– Есть такое…

Это точно, невезучий…

Зато голова крепкая. Бить пришлось дважды. И Таннис подхватила обмякшее тело, не позволяя ему съехать в воду.

– Прости, но…

В бездну реверансы. Дальше-то что делать?

Уйти? И бросить его здесь? А он найдет обратную дорогу? Вряд ли… еще на подземников наткнется, а эти церемониться не станут. Им что беглец, что ищейка – все еда. Нехорошо выйдет. Да и оставь его, то где уверенность, что он вновь не двинется по следу Таннис? У него же как-то получалось… и значит…

До чего все сложно!

Вода схлынула, убравшись в лабиринт нижних галерей. Сняв с прутьев влажный ком свитера, Таннис кое-как отжала его, с тоской подумала, что деньги в ботинках наверняка промокли. И вода-то была речная, со стоками смешанная… отстирывать придется, а потом сушить.

Хреново.

Ничего, в убежище она разберется и с деньгами, и с Кейреном… благо есть куда запереть. И повязав свитер вокруг пояса, Таннис вздохнула.

– А уж я какая невезучая, – буркнула она, приподнимая Кейрена. Тяжелый… хотя не тяжелее мешка с шерстью. Перекинув Кейрена через плечо, она решительным шагом направилась к тайнику.

Злость подгоняла. И даже крысы, попадавшиеся на пути, взбудораженные взрывом и наводнением, чуяли настроение Таннис и спешили убраться с дороги. Она слышала шелест лап, писк, суету под ногами.

Плохо, что свечу взять не вышло, и хорошо, что дорогу Таннис наизусть помнит.

…А в тайнике есть и лампа, и масло, и много полезных вещей. Не зря, выходит, Таннис столько лет за убежищем присматривала, словно чуяла, что пригодится.

Пригодилось.

Войтех был бы доволен. Правда, от ноши посоветовал бы избавиться.

Ножом по горлу и в канаву… черта с два бы его нашли под землею…

Нет уж…

Пять ступенек. И шаг влево. Переступить через трещину. Вновь ступеньки… лестница узкая, как развернуться в пролетах, особенно если с ношей. И наконец, гулкое пространство подземного зала.

– Прибыли, – с облегчением сказала она, сбрасывая Кейрена. Тот, к счастью, был без сознания. В тайнике пальцы коснулись мягкого крысиного бока, но Таннис рявкнула: – Прочь!

И крыса убралась, признавая за Таннис право на эту территорию.

В углублении – некогда Войтех сам вытаскивал кирпичи, расширяя нишу – лежала лампа, заправленная маслом, запасная одежда, металлическая коробка со спичками и честно заработанными деньгами. А еще краюха черствого хлеба и фляга с дешевым ромом, который пришелся как нельзя кстати. Благо спички не успели отсыреть, и лампа зажглась сразу. Для притерпевшихся к темноте глаз желтый ее огонек был слишком резким, и Таннис зажмурилась, досчитала до десяти и вновь открыла глаза.

Так лучше.

В убежище со времени последнего ее визита ничего не изменилось. И вода сюда не добралась, что вовсе замечательно.

– Будем жить, – сказала Таннис крысе, которая, забравшись на узкий каменный парапет, следила за происходящим. – Ну или хотя бы попробуем.

У Таннис не было привычки разговаривать с собой, но уж больно неуютным было это место, некогда являвшееся частью Клеркенуэльского арестного дома, но давно уже заброшенное, позабытое, как забыто было все, что скрыто в подземельях города.