– Не надо думать о них.

– А он обыкновенный был. Человек. Понимаешь? Руки и ноги… голова… волосы светлые, еще зачесывал так, гладенько. В костюмчике. Стоял перед зеркалом, галстук завязывал. На меня только мельком глянул и… – Таннис повела плечами. – Я рада была, что мельком…

– И дальше что?

– Ничего. Мы ушли.

– И все?

– Ну… да.

Кейрен, дотянувшись до пальцев Таннис, слизнул шоколадную крошку.

– Ты его описать сумеешь?

Сумеет, но…

– Такие люди редко показываются, и… Таннис, твой друг заслужил виселицу.

– Тем, что видел подземного короля?

– Тем, что подземный король позволил себя увидеть ему. И тебе. – Кейрен сжал ее руку, не позволяя отползти. – Это разрешают доверенным лицам. А заслужить доверие одними словами невозможно и…

– Я знаю, что Войтеху случалось убивать.

…к примеру того первого парня, которого спихнули в реку.

– Но это ничего не меняет.

– Почему?

– Потому что… ему одному не было плевать на меня.

– Думаешь? – В голосе Кейрена проскальзывает непонятное раздражение. В конце концов, какое ему дело?

– Знаю, – очень тихо ответила Таннис. А пес, точно ощутив ее настроение, больше не стал ни о чем спрашивать, лишь подтянул поближе к себе и мягко, утешая, провел по волосам.

Все будет хорошо?

Вряд ли.

Все будет. Как-нибудь будет.

Несущая балка третьи сутки держалась на честном слове и вере Брокка в чудо. Однако сегодня она прогнулась, как-то совершенно беззвучно просела. Брокк видел, как стремительно расползаются трещины по бетонной поверхности и сыплется на пол серая крошка, как растягиваются металлические жгуты, истончаясь все больше. И рвутся, ускоряя разлом. Ангар словно складывается пополам. Грохот. Меловое облако. И угольная пыль под ногами. Едкий запах гари.

Дым пропитал вагончики рабочих и старую хижину, в которой давным-давно никто не жил, а теперь устроился Брокк. Хижина была мала и тесна, и всякий раз, оказываясь внутри, Брокк ощущал себя запертым. Он никак не мог привыкнуть ни к земляному полу, ни к грязным стенам, что спрятались за полотнищами из парусины, ни к открытому очагу и чаду. Трубы в домишке не имелось, дым выпускали через дверь, а с ним уходило тепло. Впрочем, стоило подкинуть в очаг пару ломтей жирного угля, как в хижине становилось жарко.

И дымно.

Душно.

Если Брокк кое-как переносил духоту, то Ригу приходилось сложнее. На бледном лице его выступала испарина, и капли пота собирались в ручьи, а ручьи катились за шиворот. Кожа раздражалась, краснела, и Риг то и дело тер шею. Запах крови мешался с вонью пота и грязных портянок, и порой Брокк всерьез раздумывал над тем, не поставить ли в нос заглушки.

Третьи сутки пошли…

…посыльный и конверт.

Прибыть немедленно.

Раздражение – на этот день у Брокка имелись совсем иные планы. И сожаление в желтых глазах Кэри. Девочка пыталась притвориться равнодушной…

…у нее не получалось притворяться.

Портал, который вытянул сил куда больше, чем обычно. И лишь прибыв на место, Брокк понял причину: взрыв снес маячки-якоря, да и эхо его еще звенело в горах.

Здесь уже наступила зима, настоящая, с неправдоподобно ярким солнцем, с ветром и снегом, белым, искристым, добавляющим света. И черной язвой на месте ангара.