Впрочем, дома к Аиде вернулась ее веселость и беспечность. Она словно забыла о том, что ее что-то беспокоило. Мы подшучивали друг над дружкой, пока обедали. Резво бегали за мячом по спортивной площадке. С хохотом, поднимая тучу брызг, прыгали в расположенный недалеко от дома открытый бассейн. Плавали, плескались, а потом обсыхали, лежа на шезлонгах под лучами оранжевого закатного солнца.

То есть это я лежала, а Аида сидела рядом, расчесывая мне волосы деревянной расческой и осторожно разделяя спутанные кудряшки.

— Они у тебя такие красивые, мягкие. Вообще ты эффектная. Черные волосы, светлая кожа и зеленые глаза — прекрасное сочетание. И носик такой аккуратненький. И контур губ изящный…

— Ты тоже очень хорошенькая, — не осталась я в долгу, меняя направление потока комплиментов. — Просто у нас с тобой разные типажи.

— Спасибо, — с нескрываемым удовлетворением поблагодарила Аида и предложила: — А хочешь, в салон красоты сходим? Здесь недалеко.

— Хочу! — согласилась я с энтузиазмом.

Салон оказался небольшим домиком в глубине парковой зоны, где работали обычные девушки и нет никакой автоматизации, вовсю процветающей на Земле. Притом что спектр услуг здесь оказался ничуть не меньше, а качество обслуживания в некотором смысле даже лучше.

Мы обошлись без макияжа — куда ж его делать на ночь глядя? Зато массаж, маски для кожи, полноценный уход за волосами и ногтями — вот это все получили в полном объеме. Нужно ли говорить о том, что после подобного времяпрепровождения мы ужинали практически без сил?

— Я спать. — Поднявшись из-за стола, подруга потянулась и зевнула, прикрывая рот пальчиками с идеально наманикюренными ноготками. — С утра улечу на дежурство, вечером вернусь и отвезу тебя на собеседование. Ты днем к Полине Виолеттовне сама сходишь? Здесь же недалеко, дорогу ты знаешь.

— Да, конечно, не волнуйся, — кивнула я, непроизвольно скользя пальцами по легкой ткани юбки вдоль повязки на правом бедре.

Рана там оказалась очень глубокой и заживала с трудом.

— Болит? Дай-ка я посмотрю. — Девушка тут же опустилась на колени рядом со мной, забыв о том, куда собиралась. Убрала мешающий ей подол платья и осторожно отогнула край эластичного бинта, открывая взгляду ощутимое покраснение. В карих глазах появилась тревога. — Может, прямо сейчас на перевязку, а? Зря купались, наверное.

— Не переживай. Это нормальная защитная реакция организма, — успокоила я подругу, сдвигая ее руку вниз и возвращая ткань на место.

Несколько секунд Аида медлила, непроизвольно поглаживая мое колено и покусывая губы, словно хотела что-то сказать и не решалась. В итоге, пожелав спокойной ночи, она ушла.

А я осталась в легком недоумении относительно того, отчего же изменилось ее поведение. Может, она пожалела, что предложила помощь и теперь ей приходится со мной возиться? Но тогда с чего такая искренняя забота? Она ведь не притворяется. Непонятно. И нелогично.

Так ничего и не надумав, я тоже легла спать. А с утра…

Ванная. Гардеробная. Завтрак. Лечебница. Перевязка. Прогулка. Обед. Очередная серия местного шедевра индустрии развлечений, из которой я уяснила для себя, что на плантациях мужчин-атрионов нет, исключительно девушки-атрионки. То есть получается, что шеклак, который в баночках продается, только они вырабатывают.

— Таечка, я вернулась! — сквозь проем приоткрытой двери долетел до меня звонкий голос. — Спускайся!

Я вскочила с дивана, выключила технику и сбежала вниз по лестнице.

— Ух ты, прыткая какая! — поймала меня, останавливая на последней ступеньке, Аида. — Нога как? — требовательно посмотрела, ожидая ответа.

— Нормально, — успокоила я ее сверхбдительность. — Шрам еще есть, воспаления уже нет. — Сделала попытку проскользнуть мимо, но подруга не отступила, по-прежнему перегораживая мне путь.

— Ты обедала? — продолжила она допрос.

Строгости в голосе меньше не стало, и это меня начало забавлять. Даже отец, когда я с ним дома жила, так жестко меня не контролировал.

— А ты? — Я пошла в наступление, возвращая ей ее собственную настойчивость. — Я дома сижу. Здесь для того, чтобы полноценно питаться, есть все возможности. Зато ты на работе с утра. Сама-то ела? Признавайся!

— Ну ты даешь… — слегка ошалела от моего напора подруга. — Ладно, извини, я не думала, что моя забота тебе неприятна.

— Не забота, а излишняя опека, — поспешно поправила я, понимая, что она готова на меня обидеться. — Мы ведь взрослые девочки, Аида, и вправе самостоятельно решать, что именно нам сейчас необходимо. Верно?

Молчание. Взгляд в пол. Длинный выдох и…

— Верно. Идем, а то на собеседование опоздаешь.

Все же обиделась. Вот что я опять не так сказала?

Пока мы добирались до города, где располагался центр подготовки рейдеров, — Девятый, кажется, — я тридцать три раза успела пожалеть о том, что у меня нет соответствующего опыта общения с девушками. Единственную подругу детства, с которой я расставалась с ревом и истерикой, ее родители увезли в колонию на Ио, да так она там и затерялась. Пропала.