Она мельком перемигнулась с Кристиной, показывая подруге, что теперь только на той лежит обслуживание «важной особы» (термин VIP в эти времена если и знали, то лишь специалисты по англосаксонскому дипломатическому протоколу), Ибрагима то есть. А сама она постарается явочным порядком занять место кого-то вроде офицера для особых поручений при Басманове, раз он глава их делегации по дипломатической и военной линии. Мало ли, что никто ей таких обязанностей не поручал – младшие офицеры тоже имеют право на разумную инициативу.
Кристина ответила, тоже взглядом, что так всё и будет, не переживай, мол.
Ещё Марине очень странно было, что биологически (или физически) Михаил Фёдорович был не старше полковников Ляховых и чуть-чуть младше самого генерала Чекменёва, но при этом такая разница, не во внешности – психологическая. Человек родился в девятнадцатом веке, за тридцать с небольшим лет успел провоевать семь лет на двух войнах, встретился с пришельцами из далёкого будущего, сам побывал в нескольких реальностях… И – никаких следов психических деформаций. Наверное, прививки Мировой войной, полученной в двадцать лет, хватило и на всё остальное.
Марина в общем-то его понимала. У неё самой получилось что-то похожее. Готовилась жить и работать в социалистической стране, позднесталинской или раннехрущёвской, а внезапно очутилась в совсем другой, монархической реальности, и на полвека позже, где пришлось перенастраиваться и приспосабливаться, да так, чтобы никто из окружавших не заметил её (их, считая вместе с подругами) психологических трудностей. Так ведь успешно выдержали испытание, даже офицерские погоны получили, на что совсем не рассчитывали. Вообще много чего после этого повидали. Кто же и поймёт Михаила лучше, чем она? Не барышни же из его родной реальности, стослишнимлетние, по факту, старухи. Как «Пиковая дама». Куда им…
Уже через десять минут в салон выглянул штурман и с восторженно-обалдевшим лицом сообщил, что все приборы работают, радио тоже, и установлена связь с Севастополем.
– Ну и что за ажиотаж? Командир был предупреждён. Вы там что, забыли, как полагается действовать, приближаясь к собственному порту со старшим начальником на борту? Инструкции перечитайте… А вы, мичман, по возвращении на базу прежде увольнения сдайте своему командиру зачёт по уставным словам и выражениям. Свободны.
Как-то неожиданно резко, едва ли не грубо это прозвучало, в тот момент когда все действительно искренне радовались, что из непонятного провала во времени и пространстве вдруг вернулись в привычный мир. Но Марине показалось, что полковник совсем не играет в «начальника-самодура», без повеления которого подчинённому и с ноги на ногу переступить не дозволено, а на самом деле поступает в соответствии с требованиями службы и субординации. Ну да, выбрались неизвестно откуда, чуть не с того света – но какой тут повод военнослужащему, тем более флотскому офицеру, словами захлёбываться и козликом скакать по лужайке? Да ещё обращаясь к целому полковнику в присутствии членов дипломатической миссии. Несомненно, Михаил Фёдорович прав. Вот истинный пример военного человека и просто мужчины, вот так и следует себя вести!
И не сводила с него сияющего взгляда, раскрасневшись и сама того не замечая.
– Очень хорошо, что всё идёт штатно, – нормальным голосом сказал Басманов, в основном Ибрагиму (девушки по чинам и должности не нуждались в специальном пиетете). – Выходит, мы совершим посадку (он не сказал ни «приземлимся», ни «приводнимся») где-то через полчаса или несколько позже (это чтобы не сглазить), скорее всего – в Стрелецкой бухте, там нас встретят. Как вы желали бы, Иван Романович, – обратился он к Ибрагиму по его
– Всё же на завтра, думаю, лучше, – ответил Катранджи. – Мы солидная делегация, нам не след торопиться, как в первый день распродажи у Вулворта…
– Делегация, – хмыкнул Басманов, отвлекаясь от своей официальной роли и чувствуя, как поднимается настроение. От ста грамм коньячку и от близости Марины тоже. Сам себе удивился – Сильвия действительно его больше не только не волновала, вообще удалилась на задворки сознания. Как ничего и не было, а если и было – так давным-давно. Ослепительная валькирия же, наоборот, занимала теперь всю его отведённую для личных эмоций часть сознания. Он посмотрел на неё, встретился глазами, на сердце по-особенному потеплело.
О том, что за это как раз аггрианку и нужно благодарить, внушившую ему нужный настрой и заставившую забыть о себе как о женщине, он даже не подумал. Точнее – он больше этого
– Из одного человека? Несолидно как-то. Я считаю, в Москве всё же недодумали. Нужно было бы хоть профессора с нами направить… Он умеет впечатление производить.
По простоте душевной Басманов отнёс себя и поручиц к обслуживающему персоналу и «сопровождающим лицам».
– С чего вы взяли? – нимало не смутился турок. – Это на таких, как вы, умеет. Но на солидного человека никак не произведёт. И без него справимся. Главное – правильно наше
