случай. А так мы просто оставим с вами мистера Боулнойза. Он присмотрит, чтобы вы не делали опрометчивых поступков. Кроме того – он прекрасный собеседник и отличный кулинар…
Когда Фёст с Воронцовым вернулись в квартиру, Вадим автоматически потянулся к так и стоящей на столе бутылке, из которой никому, кроме Воловича – не налили.
– Нет слов, ваше превосходительство. Партия проведена блестяще. В стиле чемпиона. Но как вы решились оставить там Арчибальда на целый месяц. Он нам и здесь пригодился бы. Кроме того – а вдруг они опять сговорятся?
– Это вряд ли. Поскольку остался там никакой не Арчибальд, а его копия, макет, если угодно. Исполняет все функции прототипа в лучшем виде, но лишён каких-либо сверхъестественных способностей. Именно что сторож и дворецкий, не более.
– Ну спасибо, успокоили. Теперь у нас что осталось? Президент Ойяма? Лютенс уже должен стучать в его калитку.
– Давай посмотрим и на это представление. Признаться, я уже немного устал. Наливай. Закончим с этим пунктом нашей программы и предлагаю – на «Валгаллу». Отдохнешь, с новыми людьми познакомишься. Девушками по преимуществу.
Фёст посмотрел в ту сторону, где за несколькими стенами располагалась комната Людмилы, и опасливо вздохнул.
Ойяма закончил пролистывать привезённые Лютенсом бумаги и поднял глаза на разведчика.
– А на словах вам что велели передать?
– Только одно. Россия хочет иметь с Америкой такие отношения, как при Рузвельте. Они помнят и наших инженеров на своих заводах, и фордовские машины[188], и войну, и ленд-лиз. «Холодную» и всё нынешнее согласны забыть. Всему миру станет лучше, а вы войдёте в историю наравне с Рузвельтом и Кеннеди. Они ещё сказали – для подтверждения серьёзности своих намерений могут с полным обеспечением вашего и чьего угодно алиби устранить любое лицо, на которое вы укажете. Физически или морально. Возможностей и компромата у них хватит на любого.
– Даже так? Вы сами в это верите? – спросил президент, уперев в Лютенса свои сверлящие зрачки.
– Абсолютно, сэр. Да и вы наверняка верите, если вам дали почитать подлинные документы о подготовке и провале
Ойяма вздохнул и откинулся в кресле. Потянулся за сигарой, Лерой тут же щёлкнул зажигалкой.
– Оставьте. Подайте мне каминную спичку.
Курил президент не менее пяти минут, тщательно выпуская дым и следя, чтобы столбик пепла не свалился.
– А что они посулили лично вам, Лютенс? – вдруг спросил президент, снова подавшись вперёд. Пепел отломился и упал на ковёр.
– Почти ничего, сэр. Должность консультанта в одном не имеющем отношения к политике научном институте, если вы меня выгоните со службы…
– А если я прикажу вас арестовать и судить как изменника и предателя?
– Едва ли у вас это получится, сэр. Личную безопасность русские мне гарантировали. И знаете что ещё… – Теперь уже разведчик доверительно наклонился к президенту. – Мне вдруг чертовски захотелось сделать что-нибудь действительно полезное и нужное для моей страны и всего мира… Русские, я вам скажу, своеобразные парни. Но с ними, я думаю, стоит иметь дело. Тем более, сэр, что России сейчас уже две. Но может быть и больше. Нам от них
– Хорошо, Лютенс. Вас сейчас проводят отдыхать, а я буду думать. Много думать, хотя мне ужасно осточертело это занятие…
– Неплохо, совсем неплохо, – сказал Воронцов Фёсту, досмотрев сюжет. – По моему, своё полковничье жалованье ты точно отработал, на десять лет вперёд.
– Вы думаете, я ещё десять лет прохожу в полковниках? Олег за «Мальтийский крест» обещал сразу генерал-адъютантов.
В кармане у Воронцова отрывисто запикал вызов аппарата прямой связи с «Валгаллой».
Дмитрий с минуту внимательно слушал, потом лицо его расплылось в широкой, почти «гагаринской» улыбке.
– Ты слышал, что мизера ходят парами? – спросил он у Фёста, наливая стаканчики до краёв.
– Ну? – осторожно ответил Вадим.
– Так у нас третий сразу выпал, на двенадцати картах неловленный, я так понимаю.
– То есть?
– Вахтенный радиоинженер сообщил, что экспедиция Новикова-Шульгина на связь вышла. Просят с нашей стороны проход открыть. У них что-то не срабатывает…
Примечания
1
