– Виктор, – сказал Бейли, – как вы, наверное, видите, переносит наш самый хрупкий груз – морского конька и, конечно, его многочисленных отпрысков. Заметьте, что в новый аквариум морских коньков несут в пакете, как золотую рыбку с окружной ярмарки. Доказано, что это оптимальный способ переселения столь хрупких существ. Они не бьются о жесткие стенки, и к тому же пластик гораздо легче оргстекла или любого другого твердого материала.

Смотритель забрался на стремянку, посмотрел на Стентона и, получив безмолвное разрешение, осторожно опустил пакет на поверхность воды. Морские коньки, по обыкновению апатичные, болтались на дне пакета; непонятно, сознают ли они, что происходит, – что они в пакете, что их переселяют, что они живы. Они еле шевелились и ничуть не возмущались.

Мэй глянула на счетчик. Шестьдесят два миллиона зрителей. Бейли объяснил, что нужно обождать, пока температура воды в пакете и в аквариуме сравняется, и Мэй снова посмотрела на Кальдена. Попыталась поймать его взгляд, но Кальден не желал отвести глаза от аквариума. Вперился в воду, милостиво улыбаясь морским конькам, точно собственным детям.

За аквариумом Виктор опять взбирался на стремянку.

– Все это крайне увлекательно, – отметил Бейли. – Теперь мы видим, как заносят осьминога. Ему требуется емкость побольше, но не пропорционально больше. При желании осьминог поместится в обеденный контейнер – у него нет позвоночника и вообще никаких костей. Он пластичен и способен к безграничной адаптации.

Вскоре обе емкости, с осьминогом и с морскими коньками, легонько закачались на неоновой водной глади. Похоже, осьминог догадывался, что внизу его ждет обиталище попросторнее, и вжимался в дно своего временного дома.

Мэй увидела, как Виктор указал на морских коньков и кивнул Бейли и Стентону.

– Итак, – сказал Бейли. – Судя по всему, пора выпускать наших друзей, морских коньков, в новую среду обитания. Я подозреваю, это будет очень красиво. Давай, Виктор, по готовности.

И когда Виктор выпустил морских коньков, в самом деле получилось очень красиво. Прозрачные, но слегка окрашенные, как будто чуточку позолоченные, они выпали в аквариум и осели на дно медленным дождем золотистых вопросительных знаков.

– Ничего себе, – восхитился Бейли. – Вы только поглядите.

Последним из пакета выпал робкий патриарх. В отличие от детей, которые бесцельно расплылись во все стороны, он, решительно маневрируя, устремился вниз и поспешно спрятался среди кораллов и водорослей. Пара секунд – и его уже не видать.

– Надо же, – сказал Бейли. – Какой застенчивый.

Детки, однако, опускались на дно и барахтались посреди аквариума, никуда особо не направляясь.

– Мы готовы? – спросил Бейли, задрав голову к Виктору. – Лихо идут дела! Кажется, уже можно выпускать осьминога.

Виктор разрезал дно другого пакета, и осьминог распростерся, точно гостеприимная рука. Как и в одиночном заключении, для начала он, неизменно деликатный, желая познать и потрогать все, поплыл вдоль стекла, ощупал кораллы и водоросли.

– Полюбуйтесь на него. Упоительно, – сказал Бейли. – Какое потрясающее существо. Наверняка в этом гигантском шаре таится некий мозг, да? – Бейли повернулся к Стентону, ожидая ответа, но Стентон счел вопрос риторическим. Легкая улыбка изогнула уголок его губ, но взгляд не оторвался от аквариума.

Осьминог расцветал и разрастался, плавал от стенки к стенке, едва касаясь морских коньков и вообще живого, лишь разглядывая, желая познать, и пока он обшаривал и измерял все, что было в аквариуме, Мэй снова уловила движение на красной стремянке.

– А теперь Виктор и его помощник несут наш главный аттракцион, – сказал Бейли, глядя, как первый смотритель, теперь в компании второго, тоже в белом, орудуют каким-то погрузчиком. На погрузчике болтался огромный ящик из оргстекла; в этом временном пристанище акула то и дело дергалась, хлеща хвостом налево и направо, но в целом вела себя гораздо смирнее прежнего.

С вершины стремянки Виктор опустил ящик на воду; Мэй ждала, что осьминог и морские коньки немедленно бросятся в укрытия, и тут акула застыла.

– С ума сойти, – восхитился Бейли.

Аудитория вновь взлетела – теперь до семидесяти пяти миллионов – и лихорадочно росла, по полмиллиона за несколько секунд.

Осьминог, похоже, и не подозревал, что на него нисходит акула, что сейчас ее подселят в аквариум. Та окаменела – отчего, вероятно, обитатели аквариума ее и не замечали. Между тем смотрители сошли со стремянки, и Виктор уже притащил большое ведро.

– Как видите, – сказал Бейли, – первым делом Виктор бросает в аквариум любимые акульи лакомства. Это отвлечет и насытит акулу, а ее новые соседи успеют акклиматизироваться. Виктор кормил акулу целый день, и она должна быть вполне сытая. Но на случай, если она не наелась, мы подаем ей тунца – хватит на завтрак, обед и ужин.

Виктор бросил в аквариум шесть крупных тунцов, каждый по фунту или больше, и тунцы принялись срочно исследовать новое жилище.

– Этих ребят не нужно приспосабливать к новой среде постепенно, – объяснил Бейли. – Вскоре они станут пищей, так что их благополучие нас волнует меньше, чем акулье. Ну и ну, какие резвые.