завершилось все глухим стуком, будто бы кто-то ударил в огромные деревянные ложки.

Сан Саныч прижался к дереву и опасливо осмотрелся. Почему-то ему пришло на ум сравнение с работой лесорубов, поваливших пару высоких деревьев. Только звукам падения деревьев не предшествовал стук топоров или вой бензопил. Да еще этот треск вначале. Неужели кто-то ухитрился не спилить, а сломать те деревья? Но кто? «Серый»? С помощью своей стреляющей трубки?

Эта загадка тоже осталась без ответа. Правее позиции Сан Саныча мелькнула знакомая фигура – опять почти бесшумно! – и Беляев бросился следом за Лунёвым. Тот заметил Беляева и повторил жест, которым отправлял Сан Саныча по запасному маршруту. То есть воссоединяться маленькой группе рано.

Беляев сменил направление, резко принял вправо, но вскоре очутился перед большой промоиной с крутыми берегами. Перепрыгнуть ее он не надеялся, поэтому повертел головой, приметил слева лежащий поперек овражка ствол давно упавшего дерева и бросился к импровизированной переправе. Получилось – снова приблизился к маршруту Лунёва.

Андрей встретил Беляева на другой стороне промоины в густых зарослях чего-то колючего, красиво цветущего и очень пахучего. Запах был настолько сильным, что у Сан Саныча на миг перехватило дыхание. Нет, цветы на кустарнике пахли приятно, только очень уж сильно, аж слезу вышибало.

Пока Беляев привыкал к запаху и утирал слезы, Андрей успел исчезнуть и снова появиться у тропы. Сан Саныч пошарил взглядом по сторонам и понял, что не оговорился. Выяснилось, что здесь действительно проходит тропа.

Лунёв вернулся не с пустыми руками. Он тащил за собой срубленное дерево. Беляев удивленно уставился на Андрея, но тот лишь отмахнулся, как бы говоря «вопросы позже». Подтащив дерево почти к промоине правее мостика, Андрей поднатужился, поднял комель и всунул его внутрь «трезубой вилки», образованной растущими из одного корня березовыми стволами. Дерево надежно зафиксировалось в этой вилке, а кроной перекинулось через мостик по диагонали и почти легло на другой берег промоины. Получилось что-то вроде еще одного перехода, только замаскированного ветками и листвой и лежащего наискосок.

У Беляева мелькнула мысль, что по замыслу Андрея это может быть маскировка реального мостика или этакий шлагбаум, но зачем нужен этот крепкий, но все равно условный «шлагбаум»? Торчащие ветки, конечно, могут помешать, но все равно через него можно запросто перебраться. Что задумал этот квестер?

Прояснил ситуацию сам Лунёв. Он вернулся на другой берег промоины и кивнул Беляеву.

– Дотяну, принимай и держи!

Сан Саныч не сразу понял, о чем речь, но когда Андрей подтянул верхушку дерева-шлагбаума к ближнему берегу, до Беляева дошло. Он ухватился за верхушку и уперся каблуками в землю. Дерево так и норовило распрямиться и махнуть над мостиком этакой огромной горизонтальной метлой, но Беляев держал крепко. И даже тайно этим гордился.

Андрей не спешил на помощь. Перебравшись на ближний берег, он опять куда-то исчез, а когда вернулся, притащил моток пеньковой веревки. Где он ее раздобыл, стало третьей загадкой. Впрочем, судя по запаху, Андрей стащил ее с коновязи. Наверное, с той, возле которой ночевали пасущиеся сейчас на склонах лошади.

Лунёв сложил веревку вдвое, закрепил на верхушке дерева, привязал другой конец к стволу сосны, растущей по другую сторону пахучих кустов, вставил между двумя веревками крепкий сук и начал его крутить, завивая веревки в одну толстую косу. Чем короче и толще становилась «коса», тем сильнее сгибался «шлагбаум». Очень скоро его верхушка миновала полосу высокой травы и пахучих кустов на берегу промоины, и Андрей зафиксировал сук между корнями сосны. Получалось, что готовый в любой момент распрямиться гибкий «шлагбаум» совершенно невидим с той стороны промоины.

Андрей быстро обрубил большие ветки, превратив «метлу» в бич, удовлетворенно кивнул и взглянул на часы.

– В норматив уложились, – шепотом сообщил он. – Тропу видишь? Бегом марш по ней!

– И куда я должен прибежать?

– Просто беги, пока не выдохнешься, – Андрей занял место и положил секиру на плечо в полной готовности перерубить веревки. – Я догоню. Пошел!

Беляев не успел далеко убежать. Да вообще не успел убежать, даже скорость не набрал. Только-только он сделал несколько шагов, как позади тюкнула секира. Сан Саныч резко обернулся и увидел пугающее, но красивое зрелище. Освобожденное от веревок дерево стремительно распрямилось, срубило маскирующие кусты и просвистело над мостиком на высоте около метра. Видимость слегка подпортила завеса из взметнувшихся в воздух листьев и благоухающих цветов, но главное Беляев увидел. Выскочившего на мостик «серого» шлагбаум сильно ударил в живот. Враг улетел далеко в заросли на другом берегу и врезался спиной в дерево.

Андрей тут же подхватил Оружие и рванул по тропе. Притормозившего Сан Саныча он схватил за шиворот и заставил разогнаться до такой скорости, что ноги у Беляева едва не заплелись, как те две веревки, в тугую короткую косичку.

– Все это полумеры, – когда Сан Саныч начал спотыкаться, Андрей был вынужден сбросить темп. – Но биться в честной схватке мы можем вечно. А у нас регламент.

– Я… не… понимаю… – рискуя сбить дыхание, проронил Беляев. – Почему?