Гнев придал мне сил. Картер Кейн был моим другом. Я не имею права сидеть сложа руки, когда мой друг умирает.

– Пошевеливайся, – приказал я Нехбет и взял власть над аватаром грифа.

Не успел Сетне закончить свое заклинание, как я схватил его невидимыми когтями и унес в небо.

Вообще-то, странности – часть меня и моей жизни. Их не избежать, если вы полубог. Но бывают мгновения, когда я мысленно смотрю на себя со стороны: например, когда лечу в небе внутри гигантского светящегося грифа, держа в когтях без пяти минут бессмертного бога… Более того, я могу украсть его головной убор.

Но головной убор крепко держался на его голове.

Я кругами влетел в грозу и встряхнул Сетне, пытаясь сбросить с него корону. Однако, похоже, этот тип чем-то приклеил ее к своим напомаженным волосам, наверное, каким-то суперклеем.

Он швырял в меня залпы огня и слепящих вспышек. Птичий экзоскелет отражал его атаки, но каждый раз мой фиолетовый аватар тускнел, а крылья становились все тяжелее.

– Перси Джексон! – крикнул, корчась в моих когтях, Сетне. – Это напрасная трата времени!

Я не снизошел до ответа. Напряжение схватки давало о себе знать.

Во время нашей первой встречи Картер предупредил меня, что магия может в буквальном смысле сжечь мага, если он использует ее в большом количестве. Насколько я понимаю, это относится и к полубогам. Каждый раз, когда Сетне пытался обжечь меня огнем или высвободиться из хватки моих когтей, у меня в висках начинала пульсировать кровь, а зрение ухудшалось. Вскоре я уже обливался потом.

Я надеялся, что Сейди поможет Картеру. Я надеялся, что Аннабет заканчивает читать заклинание, каким бы суперстранным оно ни было, и это заклинание поможет нам остановить Сетне. Я надеялся, что ждать недолго. У меня больше не было сил оставаться в воздухе.

Мы пробили верхний слой облаков. Сетне перестал дергаться. Странно. От удивления я едва его не выронил. Затем сквозь мой аватар начал просачиваться холод, выстуживая мою мокрую одежду и пробирая до костей. Это была более изощренная атака – поиски моего уязвимого места, – и я знал, что не могу этого допустить. Я еще крепче сдавил когтями грудь Сетне, в надежде сломить его сопротивление.

– Перси, Перси! – Его голос прозвучал так, будто мы с ним братья, отправившиеся вечерком поразвлечься. – Неужели ты не видишь, какие невероятные возможности открываются тебе? Я дарю тебе новый шанс. Лишь ты один способен это оценить. Однажды олимпийцы пообещали тебе бесценный дар. Они предложили сделать тебя богом, верно? А ты, – милый мой идиот, – ты отказался! И вот теперь у тебя есть возможность исправить эту ошибку.

Мой аватар замигал, словно испорченная люминесцентная лампа. Нехбет, соседка моего сознания, обратила внимание внутрь.

«Ты отказался от бессмертия?» – Ее голос звучал недоверчиво. Она как будто оскорбилась.

Она быстро заглянула в уголки моей памяти. И я с ее бесстрастной, циничной точки зрения увидел собственное прошлое: я стоял в тронном зале на горе Олимп после войны с титанами. Зевс предложил мне награду – возможность стать богом. Я решительно отверг его дар. Вместо этого я потребовал справедливости для других полубогов. Я хотел, чтобы боги прекратили вести себя как последние негодяи и вспомнили про собственных детей.

Глупая просьба. Наивное желание. Я отказался от могущества. Никогда не отказывайтесь от могущества.

Я пытался не выпустить Сетне из рук.

– Нехбет, это твои мысли, а не мои. Я сделал правильный выбор.

«Тогда ты болван», – прошипела богиня-стервятница.

– Да, парень, – произнес Сетне. По всей видимости, он ее услышал. – Я вынужден согласиться с Нехбет по этому вопросу. Ты поступил благородно. Но что из этого вышло? Разве боги сдержали свои обещания?

Я не смог отделить злость Нехбет от собственных чувств. Конечно, я постоянно ворчал на богов, однако ни разу не пожалел, что отказался от бессмертия. У меня была девушка. У меня была семья. Впереди меня ожидала целая жизнь, если, конечно, я останусь жив.

И вот теперь… возможно, в моей голове была лишь Нехбет, или это Сетне играл со мной, но я задумался, а не совершил ли я грандиозную ошибку.

– Я понял тебя, паренек. – Голос Сетне был полон печали. – Боги – твои родственники. Ты хочешь думать, что они порядочные. Ты хочешь, чтобы они тобой гордились. Я того же хотел от моей семьи. Кстати, моим отцом был сам Рамзес Великий.

Я медленно и плавно кружил над землей, рассекая левым крылом верхушки грозовых облаков. Корона Сетне сияла ярче прежнего. Его аура стала холоднее, отчего мои конечности онемели, а мысли сделались сонными и тягучими. Я понял, что оказался в беде, но не мог придумать ничего, что помогло бы мне из нее выбраться.

– Да, несладко иметь могущественного папашу, – продолжал Сетне. – Рамзес был фараоном, так что большую часть времени он вмещал в своем теле бога Гора. Что, мягко говоря, не шло на пользу нашим отношениям. Я все время думал – если я буду поступать правильно, если докажу ему, что я хороший, послушный ребенок, то он непременно обратит на меня внимание. Он будет добр ко мне. Увы, богам наплевать на обычных смертных, даже на собственных детей. Загляни в разум своего грифа, если не веришь мне. Веди себя как примерный ребенок, поступай благородно, и у богов будет лишний повод тебя игнорировать. Единственный способ добиться их уважения – вести себя скверно, не слушаться и делать то, что хочешь.

Нехбет не стала меня переубеждать. Она была защитницей фараонов, но как смертные они были ей безразличны. Главным для нее было поддерживать