— Пойдем с нами, — обратилась Эмма к Сэм. — Если в этом мире существует справедливость, еще до утра мы окажемся там, где нам ничто не будет угрожать.

— Я вам уже сказала, что не брошу сестру, — ответила Сэм. — Вы идете в такое место, куда она войти не сможет, верно?

— Я… Я не знаю, — заикаясь, ответила Эмма. — Возможно…

— Да мне все равно, — холодно произнесла Сэм. — После того, что я только что увидела, я не хочу даже стоять рядом с вами.

Эмма отшатнулась и слегка побледнела.

— Почему? — едва слышно спросила она.

— Если даже такие изгои, как вы, не способны испытывать сострадание к другим людям, этому миру больше не на что надеяться.

С этими словами она отвернулась и понесла Эсме к машине скорой помощи.

Щеки Эммы вспыхнули, как будто Сэм отвесила ей пощечину. Она бросилась догонять девочку.

— Мы не все думаем так, как Енох! А что касается нашей имбрины, я уверена, что она сделала это нечаянно!

Сэм резко развернулась к ней.

— Это не было случайностью! Я рада, что моя сестра не такая, как вы все. Очень жаль, что я не могу сказать того же о себе.

Она снова отвернулась, и на этот раз Эмма за ней не пошла. Проводив Сэм взглядом, она, ссутулившись, побрела за всеми остальными. Каким-то образом оливковая ветвь мира, которую она протянула этой странной девочке, превратилась в змею и больно ее укусила.

Бронвин стянула с себя свитер и положила его на засыпанную мусором землю.

— Когда снова начнут падать бомбы, надень это на сестру! — окликнула она Сэм. — Это защитит ее лучше всякой ванны.

Сэм ничего не ответила. Она даже не посмотрела в ее сторону, потому что стояла, склонившись над водителем скорой помощи, который уже сидел и бормотал: «Мне приснился совершенно ужасный сон…»

— Это очень глупо, — заявил Енох Бронвин. — Теперь свитера нет у тебя.

— Заткни свою жирную глотку, — огрызнулась Бронвин. — Если бы ты хоть когда-нибудь сделал хоть что-то хорошее для другого человека, ты смог бы меня понять.

— Я сделал что-то хорошее для другого человека, — возразил Енох. — И в результате нас чуть не сожрали пустоты!

Мы сбивчиво попрощались с сестрами и, не дождавшись ответа, тихо скользнули в ночной мрак. Мелина сняла голубя с плеча и подбросила его в воздух. Он пролетел совсем немного, прежде чем шнурок, который она привязала к его лапке, натянулся, и он повис над нами, похожий на собаку, натягивающую поводок.

— К мисс Королек — туда, — произнесла Мелина, кивая в ту сторону, куда тянула ее птица.

Мы гурьбой двинулись вдоль переулка за девочкой и ее подругой-голубкой.

Я уже собирался занять привычное место впереди и возобновить свою вахту по охране детей от пустот, но что-то заставило меня бросить последний взгляд на сестер. Я обернулся вовремя, чтобы заметить, как Сэм усаживает Эсме в карету скорой помощи и наклоняется, чтобы поцеловать ее оцарапанные коленки. Мне очень хотелось знать, что их ждет. Позже Миллард объяснит мне: тот факт, что ни один из них никогда ничего не слышал о Сэм — а человек с такой уникальной странностью непременно обрел бы широкую известность — означал, что она, скорее всего, погибла во время войны.

Весь этот эпизод удручающе подействовал на Эмму. Я не знаю, почему для нее было так важно доказать незнакомому человеку, что на самом деле мы добрые, но, похоже, ее отчаянно беспокоила вероятность того, что мы не ангелы, спустившиеся на землю, что суть каждого из нас оказалась достаточно сложной и состояла не только из ярких и светлых красок.

— Они не понимают, — беспрестанно бормотала она на ходу.

А может, как раз наоборот, слишком хорошо понимают, — подумалось мне.

Так уж вышло, что теперь все зависело от голубя. Окажемся ли мы к восходу солнца в безопасности или угодим в черную бездну чрева пустоты; удастся ли нам спасти мисс Сапсан или мы будем блуждать по этому адскому пепелищу, пока время, отведенное на ее спасение, окончательно не истечет; вернусь ли я домой и увижу ли когда-нибудь своих родителей — все это зависело от одного- единственного тощего странного голубя.

Я шел перед группой, обшаривая окружающее пространство в поисках пустот. Но на самом деле нас вел голубь, натягивая поводок, как идущая по следу гончая. Мы поворачивали налево, когда птица летела налево, и шли направо, когда туда разворачивалась она. Мы брели покорно, как овцы, даже когда для этого приходилось пробираться по изрытым воронками улицам с останками разрушенных зданий. В мерцающем зареве пожаров обломки железных