Чуть-чуть, — думал я, — мы не успели совсем чуть-чуть.

Поезд покинул станцию без нас, а вместе с ним растаяли вдали и наши надежды на спасение мисс Сапсан.

А вместе с надеждами нас покинула и сама мисс Сапсан. От этой мысли у меня все оборвалось внутри. Бронвин оставила чемодан в поезде! Меня как будто подбросило, и я вскочил, чтобы догнать поезд… В нескольких дюймах от моего лица возникло дуло винтовки, и я ощутил, как силы покидают мое тело.

— Больше. Ни. Шагу, — произнес солдат.

Я снова опустился на землю.

Мы стояли на коленях, подняв руки. Наши сердца бешено колотились. Солдат ходил вокруг нашей небольшой группы, держа палец на спусковом крючке и продолжая целиться в нас. После доктора Голана это была первая тварь, к которой мне удалось так хорошо присмотреться. Она была одета в стандартную форму британской армии — рубашку хаки, заправленную в шерстяные брюки, черные ботинки и каску. Впрочем, все это сидело на солдате как- то неловко — брюки были перекручены, а каска съехала далеко на затылок. Казалось, он надел маскарадный костюм и еще не успел к нему привыкнуть. Мне также показалось, что он чем-то обеспокоен. Он постоянно крутил головой, то вправо, то влево, пытаясь оценить степень опасности, которую мы собой представляем. Нас было значительно больше, и, хотя мы были всего лишь компанией безоружных детей, за последние несколько дней нам удалось убить одну тварь и две пустоты. Он нас боялся, и это пугало меня больше всего. Страх делал тварь непредсказуемой.

Он вытащил из-за пояса рацию и что-то произнес в нее. Раздался треск эфира, а затем, мгновение спустя, прозвучал совершенно отчетливый ответ. Их переговоры были закодированы, и я не понял ни слова.

Он приказал нам встать. Мы поднялись на ноги.

— Куда мы идем? — робко поинтересовалась Оливия.

— На прогулку, — ответил он. — На очень милую и приятную прогулку.

Его четкое произношение с плоскими гласными сообщило мне, что на самом деле он приезжий и лишь имитирует британский акцент, что дается ему не очень хорошо. Твари считались искусными притворщиками, но эта явно не блистала.

— Не отставать, — произнес он, по очереди смерив нас взглядом. — Не бежать. У меня в магазине пятнадцать патронов. Этого хватит, чтобы сделать в каждом из вас по две дырки. И не думай, что я не вижу твой пиджак, невидимый юноша. Если ты заставишь меня гоняться за тобой, я отрежу тебе большие пальцы на сувениры.

— Да, сэр, — отозвался Миллард.

— Никаких разговоров! — взревел солдат. — А теперь шагом марш!

Мы прошли мимо опустевшей уже кассы, дошли до конца платформы и, покинув станцию, оказались на улице. Хотя совсем недавно мы не вызывали у обитателей Коула ни малейшего интереса, сейчас, при виде шеренги детей в сопровождении вооруженного солдата, они как по команде поворачивали головы, провожая нас взглядами. Солдат вел нас тесной группой, подгоняя окриками, если кто-то отбивался в сторону. Я шел последним и слышал, как у меня за спиной при каждом шаге бряцает его оружие. Мы шли туда, откуда пришли, то есть прямо к выходу из города.

Я успел придумать дюжину планов побега. Мы могли разбежаться. Но нет, он успел бы пристрелить как минимум нескольких человек. Что, если кто-то сделает вид, что ему плохо, и упадет в обморок прямо посреди улицы, а остальные начнут спотыкаться, и в суматохе… Но нет, он был слишком дисциплинирован, чтобы поддаться на такое. Одному из нас необходимо было подобраться достаточно близко, чтобы отнять у него винтовку.

Ближе всех к нему был я. Что, если я замедлю шаги, подожду, пока он со мной поравняется, а затем брошусь на него… Но кого я пытался обмануть? Я не был героем. Мне было так страшно, что я с трудом дышал. Как бы то ни было, он шел в добрых десяти ярдах позади, и ствол винтовки смотрел прямо мне в спину. Он пристрелил бы меня раньше, чем я успел бы обернуться, после чего оставил бы истекать кровью на дороге. Так что подобные действия можно было бы расценить как проявление тупости, но никак не героизма.

Откуда-то сзади к нам подлетел джип. Он не стал останавливаться, а только замедлил скорость, подстраиваясь под наш темп. В нем сидело еще два солдата. Оба были в зеркальных очках, но я отлично знал, что за ними скрывается. Тварь на пассажирском сиденье кивнула той, которая взяла нас в плен, и подняла руку в приветственном жесте, мол, отличная работа! Затем она уставилась на нас и с этого момента уже не сводила глаз с нашей компании, не переставая сжимать в руках винтовку.

Теперь у нас был конвой, и одна вооруженная винтовкой тварь обернулась тремя. Любые надежды на спасение рухнули.

Мы шли и шли, хрустя подошвами по усыпанной гравием дороге. Рядом, подобно дешевой газонокосилке, громко гудел джип. Город остался позади, и по обе стороны обсаженной деревьями дороги завиднелась ферма и ее бурые голые поля. Солдаты до сих пор не обменялись ни словом. В них было что-то от роботов, как будто из их голов вынули весь мозг, заменив его мотками проводов. Твари считались очень одаренными, но эти парни напоминали мне тупые беспилотники. Тут я действительно услышал гул возле самого уха и, обернувшись, увидел… пчелу. Она облетела мою голову и исчезла.

Хью, — подумал я, — он что-то задумал. Я поискал его глазами в нашей шеренге, беспокоясь о том,