Засаду Фёдрыч почуял загривком за миг до нападения. В тот момент, когда глазел на дневное светило. С солнышком опять было что-то не в порядке. Еще один сдвиг по времени… И опять – назад. Но если по прибытии у майора было время прикинуть, сколько часов потерялось, то сейчас времени на астрономические прикидки у Фёдрыча не осталось.

Майор ушел с директрисы, с одновременным разворотом (что-то свистнуло над головой, впритирку, едва не задев), падая, выстрелил в темный промельк между деревьев, откатился за куст, потом – за дерево потолще, передернул затвор, приподнялся… Хряп! Отскочившая щепа оцарапала щеку. Ранившая дерево стрела воткнулась в полуметре от ноги майора. Неглубоко воткнулась, сантиметра на три. Майор выдернул ее без труда. Увидел расщепленную деревяху вместо наконечника. Соскочил, должно быть. А попали бы в Фёдрыча – было бы сейчас железное жальце у него в мясе. Вот, значит, как!

В кровь будто впрыснули веселящего зелья. Всё обострилось: зрение, слух, обоняние. Азарт, который испытал Фёдрыч, был сравним разве что с ощущениями завзятого игрока, объявившего «ва-банк» на простом флэше при полном незнании карт противника. Ну давай, гаденыш, поиграем!

Фёдрыч, не выходя из «тени ствола», задним ходом отполз на несколько метров, нырнул в присмотренную раньше лощинку (память у майора в острые моменты работала как фотоаппарат), тоже ползком, как можно тише, переместился еще метров на двадцать, оказавшись во фланге к собственной прежней позиции, чуть приподнялся, просунув ствол между двумя пучками травы, и притих. Стрелять не торопился. Побеждает не тот, кто выстрелил первым, а тот, кто первым поразит цель.

Терпение майора было вознаграждено. Да и не потребовалось особого терпения. Уже через минуту он увидел, как из-за сосны метрах в пятнадцати от занятой Фёдрычем позиции показалась сначала голова в круглой войлочной шапочке, а потом и весь стрелок. Лук свой злодей держал на изготовку, с наложенной стрелой, широкий наконечник которой хищно поблескивал… Вот высунется Фёдрыч из-за ствола – и хана ему. Но – неувязочка. Не было Фёдрыча за попорченным деревом. С такой дистанции Фёдрыч достал бы лучника в любое место не то что из карабина – даже из карманного пистолетика. Грохнул выстрел – и лучника бросило наземь. Всё, отстрелялся нехороший человек. Пуля 7.62 в локтевой сустав – это гарантированный шок сразу и такая же гарантированная инвалидность в будущем. Даже если раненого немедленно доставят в хирургическое отделение хорошей клиники. А клиник поблизости как-то не наблюдалось.

Фёдрыч передернул затвор, огляделся, прислушался… Как мог, потому что после выстрела последнее – затруднительно. Да и птицы орут, как ненормальные.

Ладно, риск – дело благородное.

Не особенно, впрочем, рискуя, пригибаясь пониже и используя попутные укрытия, майор перебежал к подстреленному. Тот уже оклемался (орел!) и пытался остановить кровь с помощью какой-то веревки. Запасной тетивы, как позже выяснилось.

Приближение Фёдрыча стрелок обнаружил в самый последний момент. Бросил тетиву, схватился за тесак. Фёдрыч отшиб железяку стволом АК и от души буцнул нехорошего человека, переведя из сидячего положения в лежачее.

Фёдрыч наступил неудавшемуся киллеру на здоровую руку и доделал то, что не успел завершить супротивник: затянул жгут. После чего, не мудрствуя, долбанул раненого по башке. Не насмерть, а только чтоб отрубился. Вязать его было некогда. Где-то поблизости ошивался приятель злодея, первый стрелок. Не исключено, что как раз в эту секунду он натягивал лук, чтобы стрельнуть в широкую майорскую спину.