— Может, Никон. А может, и Лаврентий, его брат младший. Они почти как близнецы, только сблизи и видно, что Лаврушка помоложе. И Лаврушка рыжий, а этот какой был?

— Рыжий вроде, — припомнил я.

— Если рыжий, то младшего брата убили, а сам Никон живой. Тогда мне точно сваливать надо, — усмехнулся Анисим.

Я немного озадачился. Потом уточнил осторожно:

— А могло быть так, что Лаврентий в погоню отправился, а Никон дома остался?

— На хозяйстве, что ли? — опять усмехнулся Анисим, потом, подумав, сказал: — Нет, вряд ли такое будет. Никон злой и злопамятный, это все знают, он никогда ничего никому не прощал.

— Тогда где сейчас Никон?

Анисим внимательно посмотрел на меня, потом просто сказал:

— А я не знаю.

— Это плохо, Анисим. Это очень плохо.

Где бы я был, если бы был Никоном? И если бы за нами следовал отряд под командованием младшего брата? Я бы попытался перехватить нас на какой-то дороге. На какой? Где?

Если следили за Анисимом, то времени, чтобы зайти вперед, было достаточно — вся ночь. Но вот как предсказать наше направление? А никак, максимум, до чего можно догадаться, так это до того, что мы попытаемся пересесть на судно. Но таких мест много на берегу, и по большому счету даже бухта не нужна, лодка много куда может подойти. Правда, берег на той стороне острова обрывистый, и если Никон знает, что Макар ранен тяжело, то догадается… о чем догадается? Учитывая, что силы его все же ограничены.

Если по карте смотреть, то с той стороны острова есть еще дорога, повторяющая береговую линию. Не по самому берегу идет, а как раз по краю леса. И вот эту дорогу он, пожалуй, может патрулировать. Стараясь держаться ближе к тем местам, которые он считает самыми удобными для погрузки на судно.

— Анисим, Никон нас у какой бухты ждал бы? Как думаешь?

— У Рыбной, — ответил он уверенно. — Там лес к самому берегу подходит, а сама бухта глубокая, любая шхуна зайдет. Я поэтому решил идти к Зимнему лежбищу. — Достав из сумки карту, он развернул ее и показал мне: — Смотри, вот Рыбная. Зимнее лежбище от нее далеко. На его месте я бы все же здесь ждал.

— Или патрулировал дорогу.

— Или патрулировал, — согласился Анисим. — Но здесь в каждую сторону часа два.

— И еще два пункта, удобных для встречи с судном, так?

— Ну да, так.

— То есть если патрулировать, то может и получиться что-то, — заключил я.

— Я бы на его месте вообще вчера морем пошел. Сразу за тобой, — сказал мой собеседник.

— Пойти не проблема, можно. — Я постучал пальцами по луке седла, словно пытаясь задать ритм мысли. — Но у него и яхта меньше, и пушки слабее наверняка. Что толку, если он даже «Аглаю» где-то засечет? В бой ведь не вступишь.

— Можно на абордаж, — предположил Анисим. — Людей ведь на борту мало.

— Не получится, — усомнился я. — Канониры все равно есть, и если из носовой пушки, да еще и сблизи влепят, уже никакого абордажа не захочешь. Потопят к бесу.

— Расчет можно прижать огнем, — возразил он. — Можно даже саму пушку из крепостного ружья повредить, так?

— Можно, это верно. А по численности людей у него как?

— Может и не хватить, — чуть подумав, сдал Анисим на попятный. — Не мог он целый отряд под ружьем столько времени держать, а если они погнались за нами потому, что кто-то про лошадей им стукнул, — не было бы времени людей собирать. Не было.

— Значит, на морской бой он рассчитывать не будет, попытается перехватить сушей. Но яхту послать мог, для того чтобы «Аглаю» обнаружить. И тогда они дадут сигнал и…

— А где твоя яхта сейчас? — насторожился Анисим.

— На дистанции видимости ракеты, которую Леонтий везет. Это им будет сигнал идти в нашу сторону. Ладно, я к головному дозору, предупредить их надо.

И с этими словами погнал лошадь вперед. Час от часу не легче, а я уже было расслабился. Рано, получается. Зря.

Прошел еще час пути, вновь объявили привал. Макар был заметно плох, растрясло его по-черному, беспощадно. Анисим вколол ему болеутоляющее, сильное, вроде немного отпустило.

— Последний рывок, а дальше кум королю поедешь, — попытался я его приободрить. — А затем врачи и всякие радости, починят в лучшем виде.