Я же сам почти ничего не слышал — вторым взрывом меня сильно оглушило. Перепонки не лопнули, судя по всему, но работать отказывались, уши как воском залиты, что у того Одиссея из известной истории. Да и контузило, похоже: в голове звон, в глазах круги.

На шхуне оказалось плохо с едой, запас совсем небольшой, явно не для долгого плавания, так что пока разводили пары, бывшие рабы бегали до усадьбы и обратно с тачками, хватая все, что вытаскивал из кладовок бывший повар Белого, который тоже собрался свалить вместе с нами.

За машиниста у нас был Леонтий, он умел, так что пары он и разводил, с нервной тоской наблюдая за тем, как медленно растет температура. Остальные заняли оборону за выставленными у бортов щитами. Пушку перетащили с кормы на баковую тумбу, возле нее выложили пять ящиков снарядов — все, что нашли на борту. У пиратов и впрямь снарядный голод серьезный. Ну и я, естественно, присел рядом за канонира.

Светлело уже понемногу, чернота сменялась серостью, а море и небо на горизонте понемногу начала разделять розовая, пока еще едва заметная полоска. Первые выстрелы в сторону шхуны раздались тогда, когда негры разгружали целую телегу с едой на причале, — нагрузили вместо тачек и притащили, впрягшись в нее все вместе. Стреляли со второго этажа господского дома и откуда-то из-за ворот. Кто-то из бойцов Белого вернулся уже, выходит. Из-за темных сумерек ни в кого не попали, но погрузку я приказал прервать. На несколько дней уже точно хватит припасов, а дальше можно будет и в какой-то порт на христианской территории за ними зайти, главное — добраться до тамошних вод.

Стирлинг на полную мощность еще не раскочегарился, но винты от него проворачивать было уже можно. Хитрость этого двигателя и была в том, что у него с повышением температуры обороты росли, поэтому механик практически вручную управлял передачей на винты — там обороты требовались все же стабильные и внятные.

Пули начали тюкать в щиты, в фальшборта, пробили стекло рубки в двух местах, но шхуна уже понемногу сдавала задним ходом, причал плыл мимо бортов.

До господского дома отсюда метров четыреста, из пушки попасть не проблема, так что я с помощью Фрола запулил три осколочных подряд в окна, заставив стрелков замолчать. Видно было, как тускло полыхнули там вспышки разрывов, выбросило облака серого дыма. Потом еще два снаряда положил просто в воротах, чтобы из-за воротных столбов нас не обстреливали. Когда шхуна отошла от пирса метров на двести уже и легла в разворот, на дороге, ведущей к усадьбе, появился довольно большой, человек в двадцать, конный отряд, но он уже никакой угрозы не представлял — все, мы ушли.

Кинулись поднимать паруса, Байкин, который стоял за рулевого, взял курс туда, где должна была находиться «Аглая». Дойдем до нее — сразу все станет проще, потому что если мы сейчас наткнемся на пиратов на этой шхуне — нам будет плохо. Экипаж у нас маленький и не очень хороший, негры в море не помощники, так что лучше не натыкаться.

Сначала топтался на палубе, оглядывая горизонт, потом понял, что момента встречи с нашей яхтой это не приблизит, поэтому спустился вниз. Убедился, что пленные сидят в клетке, глаза завязаны и сами они привязаны к кольцам в шпангоутах, под охраной здоровенного негра-конюха из имения, теперь вооруженного дробовиком и длинной палкой, которой он должен был бить их по голове каждый раз, как они попытаются заговорить друг с другом. И судя по выражению его лица, сделал бы это все он с великой радостью. Дойдем до яхты — надо будет их развести по разным судам вообще, чтобы никак ни о чем не сговорились.

Там же, в жилой части трюма, сбились в кучу все остальные рабы Белого, ушедшие с нами. Пока их всех загнали сюда — потом разберемся, кто и какую пользу может приносить в плавании. Повар уже точно есть, так что будет судовой кок. И вон те две сидят, с которыми, или на которых, я боролся. И вообще их не две, а пять, Белый недаром слыл любителем наложниц в больших количествах.

Так, теперь каюты, шкиперскую и хозяйскую осмотреть надо. Шкиперская сразу же преподнесла приятный сюрприз — там нашелся полный набор флагов всех доступных земель, но главное — черно-красный флаг Тортуги. Это более чем подозрительно — любое следствие сочтет признаком злодейства. Затем в хозяйской каюте нашлись приходно-расходные книги, где товар считался головами, а судно для перевозки скота тоже не предназначалось. Нам еще лучше. Надо будет еще и негров опросить насчет того, приходил ли «Морской конь» туда раньше и знают ли они, чем шхуна занималась. Должны знать вообще-то — вряд ли от рабов кто-то специально что-то скрывал.

Наберется улик, я думаю, наберется. На что? Да на приз. На отчуждение этой шхуны в нашу пользу, на чем большая часть приватиров и живет. Для походов у нас яхта есть, которая и быстрее, и удобней, а шхуну эту сделаем артельной собственностью и отдадим, например, в аренду торговому дому. Тех же Светловых. И будем делить доход «в препорции». Шхуна большая, новая, ни пираты, ни работорговцы на плохих, старых и маленьких не ходят, заработать с нее можно немало.

Забрал судовой журнал, все бумаги шкипера и из хозяйской каюты, сложил в одну парусиновую сумку — идти до дома нам еще не один день, так что уже в своей каюте разберусь понемногу.

Вновь поднялся на палубу, схватился за трубу, обежал ею горизонт — не видать «Аглаи»? Паруса полные, двигатель тоже не глушим, чешем полным ходом. Хорошая яхта догонит, но все равно не сразу. А вот снарядов, на случай чего, у нас здесь мало.

Яхта оказалась именно там, где и должна была оказаться, — за небольшим островом под названием Прыщ, где стояла на якоре на мелководье. Место для рандеву было удобным — и достаточно укрытым, потому что целая россыпь мелких островов вокруг, все плохо просматривается издалека, и фарватер несложный, и главное — в стороне от обычных путей подхода торговых судов к Базарному. Ну и хорошо, что Байкин сумел нас в эту точку вывести,